Смерть в Миракл Крик

– Да, ClO2. Причем всего несколько капель, растворенных в воде. Знаете ли вы, детектив, что это вещество используют производители для очистки бутилированной воды? – Шеннон обернулась к присяжным. – Вода, которую мы покупаем в супермаркетах, содержит то же самое вещество, что и минеральная добавка, которую она называет «отбеливателем».

– Кто тут дает показания, судья? – спросил Эйб, вставая, но Шеннон продолжила, повысив голос и ускорив темп речи. – Диоксид хлора присутствует в огромном количестве противогрибковых препаратов. Арестовываете ли вы родителей, если они покупают эти средства в «Уолгрин»?

– Возражаю, – снова выступил Эйб. – Я пытался сдерживаться, но она задает свидетельнице вопросы вне ее компетенции, не говоря уже об упоминаемых занятных фактах, отсутствующих среди документов дела. Детектив Хейтс не является ни врачом, ни химиком или медицинским экспертом.

Лицо Шеннон покраснело от горячего возмущения.

– Это я и хочу показать, ваша честь. Детектив Хейтс не является специалистом, не знает базовых вещей о тех методах лечения, которые она назвала – непонятно на чем основываясь – опасными и излишними, и она даже не попыталась прочитать то, что содержится в ее же документах.

– Протест принимается, – объявил судья. – Мисс Ог, вы можете вызвать для дачи показаний своих экспертов, но пока что придерживайтесь того, что есть в материалах дела и входит в сферу прямых обязанностей детектива.

– Да, ваша честь, – кивнула Шеннон и повернулась к Хейтс. – Детектив, разрешено ли вам самостоятельно принимать решение о необходимости расследования? Например, если в ходе расследования начатого ранее дела вы обнаруживаете свидетельства жестокого обращения со стороны другого родителя, можете ли вы завести новое дело?

– Конечно. Для нас несущественно, как именно жалоба попала в нашу службу.

– В данном случае, вы из обсуждений на интернет-форумах получили свидетельства того, что многие другие родители в вашей юрисдикции прибегают и к внутривенному хелированию, и к минеральной добавке, так?

Детектив бросила беглый взгляд на ряды зрителей, прежде чем согласиться.

– В отношении скольких родителей вы провели расследование по подозрению в медицинском насилии?

– Ни единого, – она снова бросила взгляд на зрителей.

– Верно ли, что причина этого в том, что вы не считаете факт использования минеральной добавки либо хелирования достаточным, чтобы составить дело о жестоком обращении с ребенком?

Мэтту даже показалось, что он почти услышал продолжение: «Потому что, если эти методы лечения являются жестоким обращением, половину здесь присутствующих давным-давно надо отправить в тюрьму».

Хейтс уставилась на Шеннон, та смотрела в ответ, борьба взглядов продолжалась не одну секунду, переросла из неловкой в откровенно болезненную, наконец Хейтс произнесла:

– Верно.

– Спасибо, – сказала Шеннон, нарочито медленно подошла к табличке и жирно перечеркнула последнюю строку «медицинское насилие».

Мэтт посмотрел на Элизабет. Та не изменилась в лице, оно все еще ничего не выражало, как и вчера, когда детектив Хейтс описывала ее как насильника-садиста, совершающего жестокие эксперименты над ребенком, просто чтобы поиздеваться. Только теперь причина была не в бессердечии, а в оцепенении. Ее сознание затуманилось горем. И ему пришло в голову то, что он знал с самого утра, когда только проснулся: он должен рассказать Эйбу и, возможно, Шеннон. Наверное, не все, но хотя бы про Мэри и звонок в страховую, про записку на бумаге из «Эйч-Март». С сигаретами можно подождать, как все будет развиваться. Только тогда надо найти Мэри и предупредить ее. Дать ей шанс первой пойти к Эйбу и сознаться.

Он дотронулся до плеча Жанин:

– Мне надо уйти, – одними губами произнес он и показал на пейджер, словно его вызывают с работы.

– Хорошо, я потом перескажу, – прошептала она.

Он встал и вышел из зала суда. Уходя, он увидел, как Шеннон показывает рукой на уже перечеркнутую таблицу.

– Детектив, – сказала она. – Мне хотелось бы прояснить кое-что, что мы уже обсуждали ранее, – Шеннон что-то подписала и спросила: – вы же это написали во время совещания с коллегами?

Мэтт остановился у двери и посмотрел. Но только после того, как Хейтс ответила: «Да, именно это», Шеннон отошла, открывая Мэтту обзор. Наверху, над вычеркнутым списком из видов насилия Шеннон крупными буквами написала и обвела в кружочек: «НЕТ НАСИЛИЯ – НЕТ МОТИВА».

Элизабет

Она заметила их во время перерыва, вне зала суда. Приличная компания – женщин двадцать-тридцать – из их группы поддержки матерей детей-аутистов. В последний раз она видела их на похоронах Генри. Тогда она еще была пережившей трагедию матерью, заслужившей их соболезнования и заставлявшей их испытывать печаль, а еще, может быть, вину (в сочетании с тайным превосходством – их-то дети остались живы.) Это было до ареста и того, как она стала появляться в новостях, они тогда еще не прекратили визиты с кастрюльками еды. Она надеялась, что кто-нибудь придет на суд, но всю неделю никого не было.