Смерть в овечьей шерсти

Спустившись, Аллейн пригласил в кабинет Клиффа Джонса и Маркинса. Уже пробило десять.

Клифф нервничал, держался вызывающе и был настроен крайне агрессивно.

– Не понимаю, зачем вы опять ко мне пристаете, – заявил он. – Я ничего не знаю, ничего не делал, и мне осточертели эти допросы. Если таковы методы Скотленд-Ярда, тогда меня не удивляет, что говорят современные психиатры о британском правосудии.

– Не говори глупостей, – остановил его Маркинс и поспешно добавил: – Извините его, сэр.

– Абсолютно средневековые методы, – не унимался Клифф.

– А теперь послушайте меня, – начал Аллейн. – Я полностью согласен, что мы с вами беседовали достаточно долго. Но в ходе этих бесед вы упорно отказывались сообщить мне определенные сведения. Теперь я получил их из другого источника. Сейчас я вам их изложу, а вы потрудитесь подтвердить их или опровергнуть. Вы в довольно сложном положении. Мой долг – предупредить вас: все, что вы скажете, будет запротоколировано и может быть использовано в качестве улики.

Клифф облизнул губы.

– Но так всегда говорят, когда… Это значит…

– Это значит, что вы либо говорите правду, либо не говорите ничего.

– Я ее не убивал. Даже не прикасался к ней.

– Давайте начнем с виски. Вы застали Альберта Блэка за кражей виски и попытались поставить бутылку на место, когда вас увидел Маркинс.

Маркинс прошел за спиной Клиффа к столу. Сев за него, он достал из кармана записную книжку и исписанный карандаш.

– Что вы можете сказать по этому поводу? Это правда или нет?

– Это он сказал вам?

Аллейн поднял бровь:

– Я понял это из его поведения. Он не отрицал. Почему вы не рассказали обо всем миссис Рубрик?

– Он не отдавал бутылку, пока я не пообещал молчать. Его бы уволили и могли посадить. Год назад один из работников тоже стянул виски. Бутылку нашли в его комнате. Она вызвала полицию, и его упрятали на неделю в тюрьму. Элби тогда был слегка под мухой. Я сказал ему, что он спятил.

– Ясно.

– Говорю вам, это не имеет никакого отношения к делу, – пробормотал Клифф.

– Разве? Перейдем к следующему вечеру, когда миссис Рубрик была убита, а вы, после того как отмахали шестнадцать миль и устали как собака, нашли в себе силы сыграть сложнейшее музыкальное произведение на полуразвалившемся пианино.

– Все слышали, как я играл! – воскликнул Клифф. – Могу показать вам ноты.

– А куда делась программа радиопередач на ту неделю?

Клифф разволновался и выглядел совсем мальчишкой. Глаза его широко раскрылись, губы задрожали, как у обиженного ребенка.

– Вы ее сожгли?

Клифф не ответил.

– Вы знали, что «Искусство фуги» будут передавать по радио. Вы начали играть Баха и, возможно, успели сыграть несколько вступительных аккордов до начала передачи. Вы же видели, как он играл, Маркинс?

– Да, сэр, – ответил тот, не переставая писать.

При звуке его голоса Клифф вздрогнул.

– Но в восемь ноль пять вы прекратили играть и включили радиоприемник, который, вероятно, уже был настроен на нужную станцию. С этого момента и вплоть до прихода вашей матери, когда вы снова начали играть, радио практически не умолкало. За эти пятьдесят минут вы успели побывать в сарае. Когда вы вышли оттуда, уже совсем стемнело. Вас увидел Альберт Блэк. Он был пьян, но все запомнил. Когда через три недели был обнаружен труп миссис Рубрик и началось расследование, он стал вас шантажировать, опасаясь, что кража виски выплывет наружу. Он заключил с вами своего рода сделку. Зачем вы ходили в сарай?

– Я ее не трогал. И ничего не замышлял. Я вообще не знал, что она туда придет. Просто так получилось.

– Вы находились в пристройке, дверь в которую была открыта. Когда вы перестали играть и в дело вступило радио, вы сидели на стуле у пианино. Оттуда через дверь отлично просматривается дорога. Вы вполне могли видеть, как миссис Рубрик вышла через калитку в конце лавандовой дорожки, поднялась по дороге, а потом свернула к сараю. Я отнюдь не утверждаю, что вы ожидали ее увидеть. Откуда вы могли знать о ее намерениях? Я лишь предполагаю, что вы ее видели. Дверь была открыта, иначе сидевшие у теннисной площадки вряд ли услышали бы Баха. Почему вы пошли за ней в сарай?

Наблюдая за Клиффом, Аллейн отметил про себя: «Когда люди пугаются, их лица деревенеют, как у покойников. Видимо, от лица отливает кровь, а рот сводит судорога».

– Вы собираетесь отвечать?

– Я не виновен, – с прежней непреклонностью произнес Клифф.

– Если это так, то почему бы вам не рассказать правду? Разве вы не хотите, чтобы убийцу нашли?

– Я не ищейка, – бросил Клифф.

– Но если вы невиновны, почему бы вам не отвести от себя подозрения?

– А как? Ведь мои слова подтвердить некому. Она же убита. – Он почти перешел на крик: – Но если бы мертвые могли говорить, она все равно обвинила бы меня. Будь у нее хоть несколько секунд на размышление, она бы решила, что это я на нее напал. Возможно, именно это мелькнуло у нее в мозгу перед смертью – что это я убил ее.

Он, словно в горячке, заметался по комнате, близоруко натыкаясь на стулья.

– Об этом даже подумать страшно, – пробормотал он, не поворачиваясь к Аллейну.

– Значит, она была жива, когда вы вошли в сарай?