Смерть знает твое имя

До Александра долетали отрывистые фразы Масаоки, в смысл которых он не особенно вникал, и удивленные возгласы вновь прибывших полицейских. Его рука будто приросла к деревянным перилам, и он не мог заставить себя пошевелиться и перестать смотреть на их находку, о которой перепуганный офисный служащий, должно быть, будет рассказывать теперь до конца своих дней. «Говорят, все знаменитые японские ёкаи и призраки вышли из бутылки сакэ». Но что это на самом деле – идзимэ[167], чья-то жестокая шутка? Или это сам убийца-демон из Итабаси решил посмеяться над теми, кто безуспешно пытался его поймать?..

– Старший офицер! – Отвлекшись от разговора с полицейскими, Масаока обратился к своему напарнику. – Отвезите этого иностранца обратно в участок и позвоните на Синагаву…

– …старшему офицеру Ватанабэ, – подсказал Александр.

– Если Ватанабэ-сан на месте и сможет приехать, пусть сам разбирается со своим приятелем. Похоже, это дежурство будет долгим.

– Так точно! – Офицер с готовностью кивнул. – Идемте, пожалуйста, я отвезу вас обратно в участок.

Александр в ответ на это только вздохнул и поплелся за полицейским к машине, борясь с желанием еще раз перегнуться через перила поста и посмотреть на бледное лицо призрака, запрокинутое в ночное небо.

Ватанабэ

Рассвет еще не наступил: на тихой улице не было видно ни одного прохожего, а в конусах света под ночными фонарями суетливо вились какие-то мелкие насекомые.

«Как мотыльки летят на свет!»

– Этот сезон называется кэйтицу[168], – вдруг проговорил полицейский.

– А-а… правда?

– «Пробуждение насекомых». Время, когда начинается настоящая весна. Муси – это всякие маленькие существа: насекомые, лягушки и ящерицы, которые прячутся в земле и пережидают там зиму. Они просыпаются, когда первые лучи солнца начинают согревать почву, и выползают наружу.

– Вот как…

– Это один из двадцати четырех сэкки – сезонов сельскохозяйственного года по старому китайскому календарю. Современные японцы, вообще-то, не придают им особенного значения. В большом городе никого не волнует жизнь каких-то там насекомых, которые ночуют в земле. Но в детстве я много времени проводил у родственников в Сайтаме, поэтому знаю все эти сезоны. Если хорошенько поднапрячься, даже перечислю все семьдесят два коротких сезона, которые в них входят.

– Ничего себе… это очень интересно, – вежливо заметил Александр.

– Неправда.

– Что?

– Вас это совершенно не интересует.

– Но я ведь…

Александр хотел было возразить, но вместо этого промолчал. В конце концов, Ватанабэ был прав: в любое другое время Александру было бы очень интересно послушать про смену сезонов и про смысл названия каждого из них, заключенный в составляющих его иероглифах, но сейчас это волновало его не больше, чем любого другого жителя мегаполиса волнует спящая в земле куколка цикады. Полицейский, одетый в джинсы, свитер и куртку, немного его обгонял, направляясь к станции Итабаси, где Александр должен был забрать свой паспорт и ключ от номера в гостинице: пока он ждал Ватанабэ в кобане, сотрудник станции позвонил на его телефон, указанный в гостиничной карточке, и сообщил, что документы принес обнаруживший их прохожий. Александр не сомневался, что это был Кисараги.

Ему было неловко перед Ватанабэ, у которого, судя по тому, что он не был одет в полицейскую форму, сегодня был выходной. Однако его коллеги из участка на Синагаве позвонили ему на личный телефон и попросили срочно приехать. В то же время Ватанабэ выглядел более расстроенным и сосредоточенным, чем если бы это было связано только с тем, что его так бесцеремонно разбудили среди ночи.

– Что вы делали в роще криптомерий возле буддийского храма?

– Мне просто не спалось, вот я и решил прогуляться.

– Прогуляться?

– Да… вот только…

– Опять вы говорите неправду. Я ведь сейчас даже не при исполнении, Арэксу-сан. Кстати, рядом со станцией есть хорошее круглосуточное кафе. Хотите кофе?

– С удовольствием.

Ватанабэ кивнул и, пройдя еще несколько шагов, открыл стеклянную дверь, за которой гостеприимно горел оранжевый свет. Александр прошел за ним в маленькое уютное помещение, где приятно пахло свежемолотым кофе и корицей.

– Панкейк с кленовым сиропом и пастой адзуки и двойной эспрессо, пожалуйста, – попросил Ватанабэ у подошедшей к ним девушки. – Здесь отличные панкейки.

– Тогда мне тоже панкейк и двойной эспрессо, – повторил Александр.

– Можно добавить кофейное желе со взбитыми сливками или мороженое с маття в качестве дополнительного топинга, – уточнила официантка.

– Да, давайте еще кофейное желе.

Записав в блокнот их заказ и повторив его, девушка кивнула и ушла к барной стойке. Кроме них, ночных посетителей в кафе не было.

– Интересно, сколько раз вы мне уже солгали. – Ватанабэ испытующе посмотрел на Александра.

– Послушайте, Ватанабэ-сан, я бы хотел попросить у вас прощения. У вас, очевидно, сегодня выходной день, и вся эта ситуация…

– Не стоит об этом так беспокоиться. Мне тоже не спалось этой ночью.