Смерть знает твое имя

– Как мотыльки летят на свет!

Александр вздрогнул, услышав чей-то громкий возглас.

Нужно было идти в бар, где его дожидалась Рин, иначе она могла решить, что он обманул ее и сбежал. Вероятнее всего, она уже так и решила. Бросив последний взгляд на улицу, он развернулся и взялся рукой за деревянную перегородку сёдзи, до глянцевого блеска отполированную ладонями многочисленных посетителей. «Плачу я, страдаю, умереть хочу… Счастье прошло, и поздно что-то менять… Но тебя ни в чем я не виню, тебя не виню ни в чем… Что же может сделать бедная женщина… Лишь забыться с бутылкой сакэ ночью в Икэбукуро…» Хрипловатый блюзовый вокал Мины Аоэ плыл в прохладном влажном воздухе.

Кисараги

– А я уже начала думать, что ты удрал и я зря сделала для тебя заказ.

– Вы сделали для меня заказ, Осогами-сан?

«Бар Совы» действительно оказался гораздо уютнее предыдущего заведения и больше походил на небольшой ресторанчик, чем на тесный и шумный ночной бар. Рин ждала его за столиком, сидя в кресле с невысокой спинкой. Не похоже было, чтобы она отдыхала после рабочего дня: ее поза казалась скорее напряженной, но, возможно, она просто выпрямилась, увидев подходившего к ней Александра. Перед ней стояла пепельница, в которой дымилась тонкая сигарета.

– Ну, ты же мой парень на сегодняшний вечер, так получается. – Она взяла сигарету, глубоко затянулась и выдохнула дым через нос.

Александр опустился в кресло напротив нее. В воздухе чувствовался сладковатый запах аниса. По выражению лица Рин невозможно было понять, говорит ли она серьезно или же насмехается над ним.

– Эй, да на тебе лица нет, гайдзин. У тебя все в порядке?

– Да, Осогами-сан, спасибо… все в порядке, просто немного замерз. И, наверное, сказывается разница во времени…

– Ты давно в Японии?

– Только вчера приехал.

– Не слишком-то давно, – бесцветно заметила она.

Александр поймал себя на мысли, что провести в Токио неполные сутки и успеть познакомиться с такой необычной девушкой, как Рин Осогами, само по себе было довольно странным, но не стал произносить этого вслух. Сейчас, когда они сидели друг напротив друга, он мог хорошенько ее рассмотреть. Красивой ее точно нельзя было назвать, но она была по-своему привлекательна. Сколько ей все-таки было лет? Кожа гладкая, без единой морщинки, с ровным матовым блеском, ни родинок, ни шрамов. Глаза с азиатским разрезом и чуть опущенными верхними веками – внимательные и печальные, как будто выдававшие ее истинный возраст. Может быть, ей пришлось пройти в своей жизни через непростые испытания?..

– Простите, что заставил вас так долго ждать. – Бесшумно появившийся официант поставил перед Рин стакан виски со льдом, а перед Александром – высокий бокал с каким-то густым темным напитком, посыпанным порошком какао. – Горячий шоколад с корицей и перцем чили, до: зо.

– Горячий шоколад с… – Александр поднял глаза на официанта и осекся.

Перед ним, улыбаясь вежливой дежурной улыбкой, стоял Кисё Камата.

– Он поможет вам согреться и придаст сил. Enjoy your chocolate.

В его исполнении это прозвучало как «эндзё: ё: тёкорэ: то».

«Не может этого быть…»

Александр в изумлении смотрел на его знакомое лицо с мягкими чертами, широковатым, чуть приплюснутым носом и веселыми, лукаво прищуренными глазами. Затем с некоторым усилием перевел взгляд на его бейдж.

– Что-нибудь еще? У нас есть различные закуски к пиву. Если вы желаете поужинать, основное меню тоже есть, но выбор блюд, конечно, меньше, чем в настоящем ресторане.

– Я… вы… Óни-сан?..

На серебристом бейдже официанта действительно был начертан иероглиф「鬼」, в японском языке обозначающий демона или, на худой конец, духа покойника, вернувшегося с того света. Александр пару раз моргнул, чтобы убедиться, что не ошибся в чтении и это не какая-нибудь «высокая гора», «задняя стена дома» или название редкого растения, но иероглиф остался на месте.

– О, вы читаете кандзи, надо же! – Официант рассмеялся. – Необычная фамилия, правда? На самом деле, она читается как «Кисараги». Когда я представляюсь и люди спрашивают меня, какими кандзи записывается моя фамилия, обычно я отвечаю, что она записывается как «морской прилив» или как «второй месяц по лунному календарю», чтобы не вызывать лишнего удивления[105]. Но для официанта в ночном баре фамилия вполне подходящая, не так ли? Когда я учился в школе, на празднике Сэцубун меня всегда выбирали изображать óни, и я мог вдоволь побегать за одноклассниками с колотушкой и хорошенько стукнуть тех, кто обижал меня в течение года.

– Скольким посетителям за сегодня ты уже рассказал эту историю, Кисараги-кун? – усмехнулась Рин.

– Мы открываемся в восемь вечера, так что вы за сегодня только вторые.

– Ты учитывай, что я уже слышала ее от тебя раз двадцать.