Смерть знает твое имя

– Ага, – кивнула Митико, – в кобане на Синагаве. Парень-полицейский и девушка – социальный работник – пара хуже не придумаешь. У кого-то должны под вечер оставаться силы, чтобы выслушать другого, верно?

Манами пожала плечами, бесцельно водя палочками по разбухшей в соевом бульоне лапше. Может быть, только ради этого люди и заводят отношения – просто чтобы было кому тебя выслушать. В конце концов, остальное не так уж и важно. По крайней мере, жизнь несчастных стариков, для которых она и Митико покупали лекарства, продукты, выполняли работу по дому и которых они так боялись однажды обнаружить мертвыми, была тому лучшим доказательством. Манами подумалось, что, может быть, некоторые из их подопечных сердились и капризничали потому, что никак не могли разглядеть в работницах социальной службы своих утраченных навсегда друзей и родственников. Или, наоборот, видели в них своих близких и переставали сдерживаться. Все же одиночество – страшная вещь. Ее рука вдруг дернулась, и кончики палочек с силой ткнулись в стенку миски, едва не опрокинув ее содержимое на пол.

– Ты чего это? – удивилась Митико.

– Да так, ничего, просто руку свело.

Вот оно, точно! Ей снова представилась невидимая, слегка поблескивающая пленка, обволакивающая Норито. Он совершенно не вникал в то, что она говорила – интересовался ее внутренним миром не больше, чем нитями и шестеренками, приводящими в движение механическую куклу. Манами и сама не могла толком объяснить, в чем было дело, но почему-то предложение Митико не казалось ей таким уж дурацким. В конце концов, если Норито – обычный парень, то ничего плохого не случится, а если Митико окажется права… не то чтобы Манами допускала такую мысль, но всякое ведь может быть. Да что с ней такое?! Рассуждает, будто сама себе в бабушки годится.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Хорошо, OKэ-дэсу-ё, позвони своему бывшему.

Митико сидела спиной к большому прямоугольному окну, за которым стремительно темнело и начал накрапывать дождь. Освещение на улице было тусклым, к тому же над зданием бетонной громадой нависала эстакада, и из-за этого казалось, что рамэнная плывет в огромном ночном океане, подобно крохотной рыбацкой лодке – такой, на которой ходил в море отец Манами. Зачем она только переехала из провинции в Токио, где у нее совсем никого нет… Она взглянула на Митико, аккуратно вылавливавшую палочками кусочки капусты из своего рамэна, – та всегда заказывала себе ровно столько, сколько могла съесть, и никогда не оставляла еду в тарелке, чтобы не проявить неуважения к труду повара. Интересно, как ей всегда удавалось быть такой правильной? Похоже, у Манами появилась идеальная подруга. Даже имена у них были подходящие: Ми-тян и Ма-тян, прямо как герои какой-нибудь детской передачи. Один все делает по правилам, а другой их все время нарушает. Они бы запросто могли быть подружками с детского сада, если бы, конечно, встретились тогда, а не познакомились в социальной службе каких-то пару лет назад. Манами хотелось перегнуться через разделявший их столик и обнять Митико, но момент был явно не подходящий, да и Митико могла не понять, с чего это вдруг. Ничего, случай ей еще не раз представится. Манами отодвинула в сторону миску с недоеденным рамэном, чувствуя на себе укоризненный взгляд подруги.

Александр

Александр спустился в лобби отеля. Было уже далеко за полдень. Завтрак он благополучно проспал, под утро наконец уснув тревожным, не приносящим отдыха сном. Двойной эспрессо из стоявшей в номере кофемашины бодрости ему не прибавил, – наоборот, от кофе глаза начали слипаться еще сильнее, а мысли в голове путались. Он помнил, как вместе с Осогами-сан долго шел по узким ночным улочкам Икэбукуро, пока они не пришли к видавшему виды старому кондоминимуму, – вероятно, вскоре его уже предполагалось снести, поэтому аренда квартир в нем была значительно дешевле средней. В здании даже лифта не было, и им пришлось подниматься на четвертый этаж по узкой бетонной лестнице. Александр с удивлением рассматривал стены с отслоившейся штукатуркой и пятнами черной плесени, похожими на потеки туши. Молодая женщина жила в таком месте? Даже при самом скромном заработке в Токио можно было подыскать что-нибудь получше.

– Вот мы и пришли. – Рин открыла серую, обшитую потрескавшейся фанерой дверь.

Из квартиры пахнуло холодом и затхлостью.

«Не дом, а настоящая могила…»