Смерть знает твое имя

Прошло уже больше недели со дня приезда Александра в Токио – больше половины его «отпуска за свой счет», а с момента разговора с Ватанабэ ничего не изменилось. Полицейский внимательно его выслушал, задал несколько вопросов в духе: «Вы точно уверены, что рядом с вами не было посторонних источников света, которые вы могли принять за то, что вы, как утверждаете, видели?», «Возможно, вы все-таки заметили кого-то рядом с девушкой, кто вызвал у вас подозрения? Пожалуйста, попробуйте вспомнить…» – но, получив на них отрицательные ответы, поблагодарил Александра и попросил его подождать, не предпринимая никаких самостоятельных действий.

Можно было подумать, что таким образом полицейский с ним попрощался, но у Александра и мысли такой не возникало – что-то подсказывало ему, что Ватанабэ действительно воспринял услышанное всерьез и не считал «этого гайдзина» сумасшедшим или обманщиком. В конце концов, девушка и правда едва не погибла той ночью… Однако он все же надеялся, что ему придется подождать не больше пары дней, и уж никак не ожидал, что дни будут тянуться один за другим, а единственным источником информации для него будут газеты, которые он каждое утро покупал на станции Синагава в «Кинокунии», так что кассир запомнила его и на третье утро с улыбкой заметила, что впервые видит иностранца, которого так сильно интересуют японские новости.

Две очередные жертвы – Ёко Маэтани и Мори Кодзима – не были знакомы и вообще не были каким-либо образом связаны друг с другом. Ёко недавно перебралась в Токио из отдаленного пригорода и работала в компании по доставке продуктов, снимая крошечную капсульную квартиру в знаменитой башне Накагин в районе Симбаси[128]. Несмотря на то что Александр видел башню и раньше, пользуясь избытком свободного времени, он съездил в Симбаси, обошел причудливое, похожее на нагромождение коробок для обуви строение, состоящее из соединенных между собой жилых модулей-капсул, и даже зашел внутрь на первый этаж, где располагались магазины, прачечные и общественные душевые. Да, в таком месте мог жить только одинокий человек: трудно было представить, чтобы капсулу, в которой с трудом помещалась односпальная кровать и небольшой стол для работы, снимала влюбленная пара или молодая семья.

Администратора внутри не было, да и само здание выглядело ветхим (разговорчивая женщина, увидев выходящего из капсульной башни иностранца, сообщила, что ее уже многие годы собираются разобрать, так что ему следует воспользоваться случаем и снять там комнату на пару дней, если, конечно, повезет). Покинув пришедший в упадок памятник архитектуры времен экономического бума, Александр отправился в расположенный неподалеку квартал Гиндза, где равнодушно бродил среди дорогих магазинов, роскошных ресторанов и офисов всемирно известных компаний.

Что за человек была эта Ёко? С черно-белой газетной фотографии ему улыбалась молодая симпатичная японка, был указан возраст – девятнадцать лет, не было никаких сведений об учебе, зато сообщалось, что она мечтала стать сэйю[129]. Получается, девушка приехала в большой город, экономила на всем, развозила на велосипеде продукты и грезила о лучшей жизни. Из круглого, похожего на иллюминатор окна своей капсулы она смотрела по вечерам на сады Хамарикю и на сияющий разноцветными огнями Токио, похожий на вселенную «Призрака в доспехах»[130], и мечтала о том, что когда-нибудь сможет пройтись по Гиндза и купить себе все, что она только пожелает. Однако ее мечте было не суждено сбыться.

Зайдя в кафе, выглядевшее относительно скромно, Александр заказал американо и парфе с зеленым чаем маття.

– У него очень японский вкус, – предупредил официант.

Александр взглянул на него с удивлением.

– В него добавляется порошок маття, – уточнил тот, делая паузы между словами, как если бы беспокоился, что клиент его не поймет. – Может быть, лучше возьмете классическое ванильное парфе или парфе с шоколадом?

– Если я заказываю американский кофе, это вовсе не означает, что я – американец! – резко ответил Александр.

Пожалуй, это прозвучало чуть более грубо, чем ему хотелось бы.

Официант смутился и даже немного отступил назад.

– Да, конечно, разумеется. Будет исполнено, касикомаримасита[131].

«Наверное, думает теперь, что я какой-то невоспитанный иностранишка, выучивший пару слов на японском… а он-то всего лишь пытался мне помочь. Ну и черт с ним…» – подумал Александр, глядя на удалявшуюся спину официанта.