Смерть знает твое имя

«А что ты, кстати, собираешься делать, если все-таки выяснишь? – ехидно поинтересовался его внутренний голос. – Если тебе вдруг удастся узнать, кто такой – убийца-демон из Итабаси? Сообщишь о нем в полицию? Да, пожалуй, после истории с проституткой офицер Ватанабэ тебе поверит – что едва ли скажешь о его коллегах. Интересно, как он, по-твоему, сумеет их убедить? С высокой вероятностью, это будет стоить ему должности, потому что его попросту сочтут сумасшедшим. А тебя даже слушать не станут. Или, может быть, ты попытаешься самостоятельно задержать его? Брось, ты даже в тренажерный зал ходишь через раз, а этот парень режет людей, как сашими. У тебя просто нет шансов».

Поток его мыслей прервался, и Александр остановился, изумленно глядя на открывшуюся перед ним безмолвную сцену, еще до конца не осознавая, что именно он видит. Перед ним на фоне погруженного в ночную темноту неба с далекими блестками звезд возвышались громадные храмовые ворота, чья массивная крыша с резными карнизами покоилась на мощных столбах, сделанных, очевидно, из цельных стволов криптомерий.

– Ямада Итиро, значит… – пробормотал Александр. – Надеюсь, ты не против поздних визитов.

Отряхнув джинсы от земли и налипших хвоинок, он решительно прошел через ворота на территорию храма. Несмотря на то что горела только пара светильников, подвешенных над входом, площадка, вымощенная прямоугольными каменными плитами, два больших каменных фонаря торо, покрытых трещинами и пятнами мха, и павильон для омовения рук были хорошо видны. Когда Александр подошел к тэмидзуя, изо рта установленной на краю резервуара рогатой фигурки полилась вода – сработал датчик движения.

От ледяной воды кожу на руках начало саднить, – видимо, упав, он ободрал ладони. Не трогая лежавший на краю каменной чаши бамбуковый ковш, Александр подставил руки прямо под льющуюся воду.

Итак, как бы он мог поступить? У него не было никаких ниточек, которые могли бы привести его к убийце-демону из Итабаси, – только его, как выразился в их последний разговор Ватанабэ, «фусигина кимоти», «таинственное чувство». Судя по всему, полиции было известно немногим больше. Возможно, ими был составлен примерный портрет убийцы, под который подходила значительная часть мужского населения Токио: мужчина лет двадцати пяти – тридцати пяти, физически развитый и привлекательный, – людей, подходящих под это определение, можно было найти практически в любом офисе, если это не был офис, где работали одни только женщины.

Александр тщательно встряхнул окоченевшие руки. По крайней мере, если там были порезы, теперь они чистые.

Убийца-демон не насилует девушек, намеренно над ними не издевается: травмы, за исключением смертельного удара в сердце, по большей части нанесены уже после смерти. Очевидно, у него есть какая-то цель, которую он ставит выше человеческих жизней. Он хочет либо что-то узнать, либо что-то получить. «Или что-то кому-то доказать». Александр не сомневался, что убийца-демон из Итабаси прекрасно осознает, что он делает. Безумие оставляет отпечаток на внешности и поведении: если бы он был настоящим сумасшедшим, ему бы не удалось заставить таких разных женщин покорно следовать за ним и безоговорочно ему доверять. Если он и был сумасшедшим, то ровно настолько, чтобы переступить границу между человеком – и демоном.

В щели между закрытыми дверями храма пробивались мерцающие красноватые отсветы, как будто внутри горел свет. «Возможно, какое-то дежурное освещение». Стоя в тесном пространстве между дверями и большим деревянным ящиком для сбора пожертвований, Александр сделал глубокий вдох. Воздух на территории храма был еще холоднее, чем в роще: он пах землей, отсыревшей хвоей и сожженными благовониями. Если его здесь застанут, у него будут неприятности: могут подумать, что он хотел украсть пожертвования или проникнуть в неположенное время в святилище. Он приблизил лицо к деревянной решетке и попытался заглянуть внутрь, но через узкую щель в достаточно плотно пригнанных дверях невозможно было рассмотреть внутреннюю обстановку.

– Что ж, раз дошло до этого… – Он взялся пальцами за край двери, втайне надеясь, что она не поддастся.

Но дверь, задрожав, издала резкий скрип, похожий на крик ночной птицы, и относительно легко отъехала в сторону.