Смертельное Таро

И тут мадемуазель де Фредёр проснулась.

* * *

В голове гудело, а перед глазами бегали темные пятна, все ее тело ломило. Кажется, кто‑то стучал в дверь. Или это у Хелены в висках. Думать удавалось с трудом – один поток ее мыслей старательно перекрикивал следующий.

«Разрежь себе вдоль язык».

Она промокнула липкие пальцы о простыню, затем убрала волосы со лба.

Стоял поздний вечер, воздух был пропитан запахом табака и прелых листьев. Птиц за окном слышно не было – только какая‑то ворона громоздилась на ветке. Несколько секунд они с Хеленой смотрели друг на друга в гробовой тишине. Но птица вдруг стукнула по стеклу клювом и улетела – осталась небольшая, но заметная трещина. На Хелену резко свалилось ощущение одиночества. Казалось, что ни одной души вокруг не осталось. От внезапного голода по обществу и его будничной суете мадемуазель де Фредёр вскочила и выбежала из комнаты.

Как только она оказалась в коридоре, ее чуть не сбили с ног.

– Прошу прощения, госпожа, я не нарочно! М-мы все думали, вы спите, и я не смотрела, мне так жаль, п-правда!

Из-за стопки наглаженных скатертей Хелена рассмотрела молодую служанку – ту самую, которую притащила с собой Люси с месяц назад.

– Где сейчас отец?

– Пока что внизу, м-мадемуазель! – Элиа неловко поклонилась и поспешила ретироваться.

С беспокойством Хелена двинулась к лестнице. С обеих сторон, прижимаясь к стенам, спешили куда‑то вереницы слуг. Стук шагов задавал бойкий маршеобразный ритм.

«Почему все это выглядит так странно?»

Хелена сбежала по лестнице вниз. Почти сразу она столкнулась с Пласидом – с задумчивым видом тот читал содержимое какой‑то бумаги.

– Отец! Отец, почему дома так шумно?

Пласид мельком взглянул на дочь, а затем вернулся к листу.

– С пробуждением, дорогая. Позволь сначала узнать о состоянии твоего здоровья. Ты снова спала со вчерашнего вечера, что заставило всех нас всерьез беспокоиться о твоем здоровье.

– С вечера? – Хелена уставилась на отцовский сюртук бордового цвета. Даже месье де Фредёр теперь выглядел каким‑то… неправильным. – Со мной все хорошо, но почему все так суетятся? Есть повод?

– Если твой день рождения является достаточным поводом, – отвечая дочери, мужчина попутно двинулся к одной из комнат.

Хелена поспешила за отцом. Слуги закрывали наглухо окна и завешивали их плотными шторами. От этого привычного жеста Хелене вдруг стало жутко.

– Если ты запамятовала, в честь твоего совершеннолетия состоится званый вечер. Конечно, удивительно слышать, что подготовка к увеселительному мероприятию, еще и в твою честь, прошла мимо тебя.

– Вы решили устроить в честь меня бал? – спросила Хелена. – Спасибо, я очень рада.

– Приятно это слышать. К тому же, я полагаю, это будет хорошим поводом определиться с кандидатом на роль твоего будущего супруга.

«О чем он?!»

Легкие девушки будто рухнули куда‑то вниз. Волнение поползло по ее ребрам. Отнюдь не приятное чувство – от тона отца у Хелены впервые началась паника. Она сглотнула.

– Но отчего такая спешка?

– Спешка? – Пласид замер в дверном проеме. Хелена едва не влетела в отцовскую спину. – То есть, боюсь даже спросить, ты хочешь и дальше вести подобный образ жизни? Выходит, менять положение вещей здесь никто не торопится?

Пройдя в центр гостиной, Пласид наконец развернулся. В лунном свете его лицо казалось мертвенно-бледным, морщины – особенно глубокими.

– Послушай. – Ненадолго месье де Фредёр замолчал. – Сколько я должен терпеть всякого рода безумные выходки и закрывать глаза на то, как ты занимаешься нравственным разложением? Ты же не думаешь, что подобное разгульное поведение внезапно станет приемлемым? Вся твоя жизнь за два месяца превратилась в порочную бессмыслицу!

Хелена молча сминала в руках ткань юбки. Отец отчитывал ее, подобно ребенку. Она ощущала себя пристыженной, не находя в себе сил поднять взгляда с пола от накатившего чувства вины.

Тем временем Пласид успел распалиться – было слышно, как он сбивчиво дышит в перерывах между своими короткими монологами.

– Магии, моя дорогая, не существует! Ты и сама прекрасно понимаешь, что все эти гадания, черт возьми, не работают! И я не возражаю… – Он уже вовсю мерил комнату своим широким шагом. – Да, я не возражаю! Пока карточные забавы не вытесняют, Хелена, твою собственную жизнь!

Пласид замер, и его голос зазвучал более тихо и хрипло.

– Чтобы обеспечить тебе достойное существование, я работал, и в этом ни колдовства, ни дара. В том, где ты сейчас живешь и во что ты сейчас одета, есть только осязаемая и ощутимая работа. Ты это понимаешь? Работа! – Он надрывно вздохнул. – Когда твоя мать умерла, целое поместье молилось о том, чтобы она очнулась, чтобы это было лишь потерей сознания и упадком сил… В тот момент, когда я сам положил ее в гроб, то понял, что нет никого ни наверху, ни внизу. Дьявола нет, Бога нет, и магии тоже нет! Там, за чертой, ничего не будет! Что ты сможешь оставить после себя, кроме детей? Колоду карт? Бренчащее платье?