Смертельный лабиринт

Покрой одежды и состояние ее ткани указывали, что трагедия случилась очень давно – возможно, десятки лет назад. Мужчина был одет по моде прошлого века, но скромно. Может, это грабитель? Но каким образом он проник так глубоко в Обитель, избежав ловушек предыдущих залов? Галер попытался расстегнуть пуговицы его кафтана, но нитки не выдержали, и пуговицы просто отвалились в пальцах Федора Никитича. Под кафтаном был бурый жилет. Галер вытер пот, распрямился и достал из своего мешка флягу с водой. Посмотрел на девушку, но она все так же оставалась бесчувственной. Тогда он выпил пару глотков, сунул флягу обратно в мешок и снова приступил к осмотру. В правом кармане покойного оказалась небольшая тетрадка в кожаном переплете. Она совсем рассохлась. Доктор очень аккуратно раскрыл ее и на первой странице прочитал: «Записки моего сердца».

– Кажется, это дневник, – произнес голос. – Что же, это все упрощает.

Галер сел рядом с мумией и перевернул еще одну страницу.

– Ужасный почерк, – сказал голос. Потом появился толстый, пожелтевший от табака палец, который прошелся по строчкам. – Определенно это дневник очень молодого человека. Просто ребенка. И никаких дат.

Галер прочитал: «Моя прежняя тетрадь кончилась. Продолжу тут. Рождество. Матушка подарила мне башмаки. Они не новые, но совсем хорошие и почти подходят мне. Я ее целовал и благодарил. Батюшка снова пил вино. Очень много. Утром был плох. К вечеру он извинился и тоже подарил мне – шкатулку со старыми монетками. Монетки медные. Я попросился в город, чтобы купить матушке на эти монетки что-нибудь в подарок. Но батюшка отказал. Снова отказал. А мне так хочется еще раз поехать в Москву!»

– Что за странный грабитель, который носит в кармане свой детский дневник? – недоуменно пробормотал доктор и посмотрел на лицо покойника. Рот его был широко открыт, но непонятно – то ли от боли, когда неведомое орудие пронзило ему грудь, то ли просто отвалилась челюсть. Определить возраст не представлялось возможным – сухая кожа плотно обтянула череп, вместо глаз зияли провалы.

– Хорошо, что хоть крысы не объели, – сказал голос, – но это определенно не случайный человек. Что же он делал там, в пещере? Не хочешь посмотреть?

– Как?

– Проанализируй характер ранения.

Доктор прикинул – удар пришелся на уровень груди. Покойный был невысокого роста, можно было попробовать…

Он встал, подошел к отверстию пещеры, потом присел на корточки и пополз внутрь. Третья плитка подалась под его рукой, под полом глухо стукнул механизм. Впереди что-то лязгнуло, и длинный медный штырь с большой скоростью прошел над самой головой Галера и тут же скрылся в стене. От неожиданности доктор замер, но потом продолжил движение и вскоре уткнулся в стену. Здесь лежали покрытые пылью пустые бутылки и небольшой узелок. Зацепив узелок, Федор Никитич распластался на полу и пополз обратно. Снова плитка ушла чуть вниз, еще один свист штыря – но уже не такой страшный и неожиданный, как раньше. Наконец Галер выбрался из пещеры и увидел Ивана Андреевича Крылова, сидевшего, как большая жаба, на корточках рядом с мертвецом.

– Ну что? – спросил Иван Андреевич.

Доктор уселся рядом и положил узелок.

– Еще были бутылки. То есть…

– То есть этот человек устроил прямо в ловушке убежище, – сказал Крылов. – Но как? Ведь туда нельзя пройти, не нажав на спусковой камень ловушки.

– Или он заползал туда как я, – ответил доктор, – и только в последний день почему-то забыл пригнуться.

– Кто-то из охраны Обители? Из местных мальчишек? Или…

– Или пропавший сын Эльгиных, – закончил за него Галер. Он с легкостью разорвал истлевшую ткань узелка. Внутри лежало несколько старых серебряных монет елизаветинской чеканки, серебряные же ложки количеством три штуки. Потом снова принялся за дневник, с трудом разбирая написанное в тусклом свете:

«Я заболел теперь. Лежу в постели. Матушка поит меня чаем с вареньем и прикладывает к носу горячие вареные яйца, завернутые в старые чулки. На улице метель, из окна дует. Дорогу замело. Пришел отец, заставлял снова читать, потом спрашивал меня по математике и геометрии. Матушка показала ему, что я слаб, но он ничего не хотел слушать. Вечером приехал посыльный, привез мне подарок от Благодетеля – книги, новую теплую одежду и коробку замечательных солдатиков. Матушка заставила меня написать ответное письмо Благодетелю. Отец как будто недоволен. Он ушел, пока я писал. И слава богу – написав письмо, я вдоволь наигрался с солдатиками».

Ноги затекли, и Галер переменил позу.

– «Матушка показала ему», – прочел он вслух Крылову. – Здесь определенно указывается, что мать его не могла говорить. Это определенно немая старуха Эльгина! Никаких сомнений – это Кирилл Петрович, за которого старик вас принял, Иван Андреевич! Все думали, что он сбежал. Но он не сбежал – он пробрался сюда. Вероятно, был пьян, судя по бутылкам. Причем сильно пьян, иначе почему он забыл об осторожности?