Смертельный лабиринт

– Сука! – выдохнул доктор и уронил руку на грудь. Девчонка ударила его… да, но куда делась потом? Доктор с трудом, охая и кривясь, сел возле мумии и огляделся. Рядом с ним лежала небольшая каменная звезда, а вход в пещеру… Камень, закрывавший ее, теперь находился с другой стороны, открывая новый тоннель. Девка разгадала загадку и ушла, оглушив доктора! Но почему?

– Вот дырка, – сказал Крылов, стоявший у статуи льва. – Она вынула сердце льва. Вот это, – он указал на каменную звезду.

Под полом глухо заворчало – механизмы снова пришли в движение, и большой камень начал возвращаться на место, скрывая новый проход. С проклятием доктор рванулся вперед, не обращая внимания на вспышку боли в голове, однако не успел – камень встал на прежнее место.

– Ерунда, – сказал Иван Андреевич, – теперь ты знаешь, как открыть.

Галер доковылял до звезды, поднял ее и подошел к статуе льва. Он прицелился и вставил каменную звезду на место. Что-то глухо щелкнуло.

– Попробуй надавить или вынуть, – посоветовал Крылов. – Думаю, что просто надавить.

Галер, морщась и смахивая капельки крови, натекшие на ресницы, надавил – снова послышался гул. Камень открыл проход.

Сколько времени он провалялся без сознания? Минуту или час? Сунув дневник покойника в карман, доктор со стоном подхватил свой мешок и прошел в коридор.

7 Зал Рака

Выселки

Однажды, возвращаясь после бесполезного ожидания Луизы, Федор заметил, что у двора Марфы стоит незнакомая упряжка. Кто бы это мог быть? А если девушка, разминувшись с ним, решила приехать сама? Сердце гулко забилось, но юноша тут же отогнал эту романтическую мысль – Луизе достаточно было спуститься с холма, на котором стояла усадьба. Может, это гости к Марфе?

Однако самой старухи не оказалось дома. В сенях, на лавке его ждал Прохор Кириллыч – он дремал, опершись спиной на стену, но как только Федя открыл дверь, тут же проснулся.

– А, здорово, парень! – сказал Прохор, зевая. – Че не заходишь ко мне? Вишь, пришлось самому к тебе приехать.

Этот человек с самой первой встречи внушал Федору неприятное чувство – как большая жаба, вылезшая прямо на дорогу, уверенная в том, что все ее должны обходить. Вот она сидит, пучит свои круглые глаза болотного цвета, в которых нет совершенно никакого выражения.

Юноша скинул в угол свой деревянный этюдник и мешок с красками и кистями.

– Не мог, – ответил он коротко, – занят был.

– Занят! – кивнул Прохор. – Ну, рассказывай тогда.

– Что рассказывать?

– Познакомился с кем из дома?

– Нет.

Незачем этой жабе знать о том, что произошло в последние дни. Но Прохор был не из тех, кого легко провести. Он вытащил из-за спины несколько листов с набросками, которые сделал Федя. Среди них был эскиз портрета Лизы.

– Хороша, – тихо сказал Прохор Кириллыч, – глаз у тебя острый, Федя.

Юноша смутился – его поймали на лжи. Но он продолжал упрямо, не желая сдаваться:

– Это не твое дело.

Старый шулер вздохнул и отбросил рисунки на лавку.

– Ты же, малец, сюда не просто так приехал, помнишь?

– Помню.

– Тебе товарищи задание дали. Важное.

Федя промолчал. Напоминание о задании выкрасть бумаги у баронессы оказалось болезненно-неприятным. Да, он почти забыл о задании, размяк, сам поверил в то, что он – молодой художник, приехавший писать пейзажи и нечаянно встретивший тут свою… любовь? Нет, это ерунда! Просто увлечение… И Прохор прав – хоть это и неприятно сознавать, но у Феди тут совершенно другая цель, важная цель. Ему доверились незнакомые, но близкие по духу люди. Они дали ему цель в жизни. Они дали ему надежду на отмщение.

Он сел на табурет и сгорбился.

– А баронессы ведь нет? Уехала она в Москву? – спросил Прохор.

Юноша кивнул.

– Это я у служанки ейной узнал. Ага! И у нас есть свои подходцы… Так ежели старуха уехала, что ты-то робеешь? С девчонкой познакомился? Так и требуй, чтобы она тебя к себе пустила. Или ты с девками не того?

Федя болезненно скривился, не поднимая лица, – чтобы Прохор не увидел.

Старый шулер встал.

– Смотри, Федя, – сказал он недобро, – будешь тянуть, я сам со всем разберусь – и без тебя. Только тогда наши тебя к серьезным делам и на пушечный выстрел не подпустят. Понял? Как ненадежного. И прости-прощай все твои надежды за отца отомстить.

Он подошел к двери, потом обернулся и сказал с кривой усмешкой:

– Дурак ты, парень! И дело бы сделал, и девку бы отымел. Девка-то хороша!

И вышел, хлопнув дверью.

Галерная набережная

Сэр Чарльз Стюарт барон де Ротсей ел очень мало. Его поздний обед ограничивался только чашкой чая с молоком и тремя кусочками печенья из соседней пекарни, которую держал соплеменник. Сразу после трапезы он приказал принести зеленую папку. В ней содержалось его главное сокровище, рукопись второго тома «Песенника Ажуда». А в ней – несколько неизвестных кантиг предположительно авторства Перо да Понте. Листы с кантигами обошлись сэру Чарльзу в приличную сумму, притом что продавец понятия не имел об их истинной стоимости.