Смертельный маскарад

После таких слов Кларку ничего не оставалось, как только повиноваться голосу с акцентом. Он ступил несколько шагов вперед и оказался рядом с другими связанными людьми. Их было трое. Несмотря на маски на их лицах и темень, Кларк узнал в них своих солдат. Один из них был Коллинг, фамилии второго сержант не помнил, знал лишь его прозвище – Хоккеист, фамилия третьего была Шуберт.

– А, и вы здесь! – мрачно проворчал сержант. – Коллинг и Хоккеист. Связанные…

– Сержант? – полувопросительно-полуудивленно произнес Коллинг.

– Нет, это не я! – угрюмо пошутил Кларк. – Кто вам сказал, что это я? Это кто-то другой вместо меня!

– Что случилось, сержант? – спросил второй солдат – Хоккеист. – Кто эти люди?

– Откуда мне знать? – буркнул сержант. – Я у них спрашивал, но получил в ответ по шее. Два раза. И больше никаких разъяснений. А вы сами что думаете?

– Примерно то же самое, – ответил Хоккеист. – И приблизительно с тем же результатом.

– А где остальные? – спросил сержант Кларк.

– Откуда мне знать? – сказал Хоккеист. – Тут темно…

– Я думаю, что всех их убили, – вступил в разговор Шуберт. – Я видел мертвые тела. Пять или, может, шесть тел…

– Вот как, – бесстрастно произнес сержант. – Хорошенький у нас получился Хэллоуин. Веселый…

– А может, кто-то успел убежать или спрятаться в джунглях? – предположил Коллинг.

На этот раз сержант не ответил ничего, лишь почувствовал, что ему неудержимо хочется ругаться. И все-таки он сдержал себя. Ведь кто знает, как могли отреагировать на ругательства те, кто захватил их в плен? Ладно бы двинули по шее, а то ведь могли бы и застрелить.

…Тем временем неподалеку происходило короткое совещание. Совещались четверо спецназовцев, а также Ван, Вуй, Тин и Зунг.

– Среди наших убитые есть? – спросил Богданов.

– Нет, – ответил из темноты Ван. – Я делал перекличку. Все живы.

– А раненые?

– Трое. Два – легко, один – тяжело, – ответил Ван.

– Ах ты ж, зараза! – досадливо произнес Богданов. – Жить-то будет?

– Донесем до лагеря, а там посмотрим, – ответил Ван.

– Пленные целы? – спросил Вячеслав.

– Что с ними станется? – проворчал Дубко. – Черт бы подрал этого детину! Чуть себе руку не отбил об его окаянную шею. Насколько я понял по его разговорам, он здесь главный. Что ж, тем лучше. Коль главный, то, значит, больше всех знает.

– Сколько пленных? – уточнил Богданов.

– Четверо, – сказал Дубко.

– А убитых?

– Да кто же их считал! – ответил Дубко. – Ведь темно. Но все же двух убитых мы подготовили к дальней дороге. Интересно только знать, кто их на себе потащит?

– Каждый из нас по очереди, – сказал Богданов.

– Всю жизнь мечтал таскать на себе убитых американцев по ночным джунглям! – проворчал Соловей. – И вот наконец моя мечта сбылась.

– Я рад за тебя, – сухо ответил Богданов. – Еще кто-то что-нибудь хочет сказать?

– А пускай их тащат сами американцы, – предложил Рябов. – По-моему, хорошая идея.

– Для этого их придется развязать, – возразил Богданов. – А кругом джунгли и ночь. И дадут наши пленные деру. И попробуй их догони в джунглях, да еще посреди ночи.

– Это точно, – вынужден был согласиться Рябов.

– А для чего брать с собой убитых? – вмешался в разговор Ван.

– Чтобы показать людям, что они такие же люди, как и все прочие, – сказал Богданов. – То есть что их легко можно убить. Неужели не понятно?

– Это понятно, – сказал Ван. – Но нам непонятно другое: зачем нести на себе мертвых, когда у нас есть живые пленные?

– Ну есть, – согласился Богданов. – И что?

– Приведем их в лагерь и убьем, – сказал Ван. – На глазах у всех. Будет та же самая агитация. Даже еще лучше. Нагляднее.

Кто-то из спецназовцев в ответ на такие слова хмыкнул. А Богданов сказал:

– Они пленные.

– И что же? – не понял Ван.

– Мы не убиваем пленных, – сказал Богданов.

– Они наши враги, – упрямо произнес Ван.

– Они пленные враги. – Дубко подошел к Вану и похлопал его по плечу: – В том-то вся и разница.

Ван повернулся к своим товарищам-вьетнамцам и что-то им сказал по-вьетнамски. В ответ Вуй, Тин и Зунг также что-то сказали, причем недоуменно и даже, как показалось спецназовцам, озлобленно.

– Они говорят, что не согласны, – перевел Ван. – Здесь война. А врагов на войне убивают. И еще они говорят, что вы не вьетнамцы. Вы к нам пришли издалека. Ваши дома целы, все ваши родные живы, а у нас нет ни домов, ни родных.

– Мы знаем, что такое война, – тихо, но очень отчетливо произнес Богданов. – Наших родных тоже убивали, и наши дома тоже жгли. Но мы и наши враги – это не одно и то же. И вы и ваши враги тоже не одно и то же. Разве не так? Скажи, Ван, ты мог бы убить мать вот этих пленных? А их детей? А твои товарищи смогли бы? Нет? А почему? Молчишь? Тогда спроси у своих товарищей. Может, они смогли бы?

Ван что-то коротко сказал своим товарищам. На этот раз ответа от них не последовало.

– Нам надо идти, – сказал Ван. – Луна уже высоко. Нам не надо оставаться на этой дороге. Была стрельба, а ночью ее слышно далеко. Могут прийти другие американские солдаты. Много солдат.