Смещение

Выкурив сигарету перед входом (отпить из бутылки на людном перекрестке не решился), Алан показал на контроле водительские права и объяснил, к кому собирается подняться. Дежурный сделал короткий звонок и указал Алану на крайний правый лифт.

Когда он вошел в приемную, неожиданно почувствовав усталость и тяжесть рюкзака за спиной, навстречу из-за стола поднялась немолодая (а он-то подумал…) женщина со строгим, скорее даже суровым, не секретарским, а директорским лицом. Миссис Риковер, видимо, тоже не ожидала, что Алан окажется таким, каким оказался. Наверно, у нее было собственное представление о сотрудниках Института перспективых исследований.

— Располагайтесь, пожалуйста, — сказала она дружелюбным тоном, не соответствовавшим выражению лица. — Рюкзак можете положить в шкаф. Если хотите привести себя в порядок, налево — туалетная комната…

— Спасибо, — сказал Алан, избавившись от ноши и почувствовав такое облегчение, будто вышел на орбиту после тяжкого ускорения при разгоне. — Если доктор Шеффилд…

— Конечно, — в голосе миссис Риковер прозвучало легкое неодобрение. — Проходите, пожалуйста. Доктор ждет вас.

Адвокат встал из-за стола, пожал Алану руку, пожатие оказалось неожиданно сильным, до боли в пальцах — к счастью, коротким.

— Рад знакомству, — сказал Шеффилд и предложил Алану сесть. Не в кресло напротив стола, не на один из стульев, рядком стоявших у стены, а на диван в глубине комнаты. Туда не падал свет из окна, и адвокат включил торшер, формой похожий на распустившийся цветок лилии.

Чем его порадовало знакомство?

— Можно закурить? — Алан полагал, что разрешение будет получено, но Шеффилд решительно и коротко ответил «Нет». О выпивке Алан и не заикнулся. Что ж, везде свои правила. Но к откровенностям запреты не располагают.

— Прошу прощения, — сказал Шеффилд, — у меня аллергия на табачный дым. Я понимаю, это не всегда на пользу дела, но… — Он развел руками.

— Хотите выпить? — спросил адвокат, о чем-то догадавшись, видимо, по выражению лица Алана.

— Да… — пробормотал тот. — Виски, если можно. Без тоника и соды.

Невысокий бар стоял справа от дивана, Шеффилду не пришлось вставать, чтобы достать бутылку «Карни». Алан поморщился, ирландский виски он терпеть не мог, хотя и не представлял — почему, еще вчера он не различал сорта виски и вряд ли отличил бы ирландский от французского. Шеффилд плеснул темную жидкость в два красивых хрустальных стаканчика, формой похожих на повернутую вверх тормашками недостроенную мексиканскую пирамиду. Точно поровну, но меньше, чем Алану хотелось бы.

Выпили молча.

Надо было начать разговор, и Алан знал, что от сказанных (или не сказанных) слов зависит очень многое, хотя и не представлял — что именно.

— Мне звонил Марк Эверетт, — начал Шеффилд, устроившись по-хозяйски — откинулся на спинку дивана, вытянул ноги, положив одну на другую, недопитый стаканчик опустил на пол, — незадолго до вашего звонка. Мы обсудили сложившуюся ситуацию. Я имею в виду пропажу бумаг его отца.

Алан слушал молча, отпивая виски маленькими глотками, хотя хотел выпить залпом и попросить еще.

— Я так понимаю, что вас, как физика, заинтересовали формулы? Вы могли бы сказать что-то о содержании написанного?

Алан кивнул. Он мог сказать что-то о содержании написанного — и не только о показанной в новостях странице. Проблема в том, что он не знал или не помнил — что именно.

Адвокат почесал переносицу.

— Я ничего не понимаю в физике, — признался он. — Знаю, что существует уравнение Шрёдингера, но понятия не имею, как оно выглядит и что означает.

Он поднял с пола стаканчик и допил, наконец, виски, что позволило Алану протянуть свой стаканчик. Шеффилд кивнул и налил еще — на этот раз до краев. Алан выпил одним глотком. Голова заработала яснее, и он точно представил — как в коротком фильме, — что скажет сейчас и что произойдет потом. Захватило дух — то ли от виски, то ли от ощущения ясновидения.

— Вы ничего не понимаете в физике, — уверенно сказал он, — но когда вы позавчера просматривали листы, прежде чем передать их доктору Кодинари, вы каждый из них запомнили. Верно?

Адвокат удивленно поднял брови. Кивнул.

— Я не понимаю! Фотографической памяти у меня нет. Тем более на физические значки. И когда я просматривал листы, ничего не собирался запоминать. И не запомнил. Абсолютно! Тем не менее вижу каждую страницу, как на слайде.

— Великолепно! — Алан достал из кармана пачку сигарет, вспомнил, что курить нельзя, торопливо спрятал, помяв, поискал глазами чистые листы бумаги, разглядел стопку на столе адвоката, поднялся…

— Только не это! — поняв желание Алана, воскликнул Шеффилд. Пересел за стол, достал два десятка листов из нижнего ящика, сказал извиняющимся тоном: — Это договора с клиентами, простите. Вот бумага.

Алан тоже пересел к столу, не представляя, как Шеффилд станет диктовать, если, по его же признанию, ничего в математике не смыслит.

Бумагу, однако, Шеффилд положил не перед Аланом, а перед собой. Выбрал одну из лежавших в пюпитре ручек.

— Я попробую сам… — пробормотал он. — Боюсь, что продиктовать не сумею. Ну, вы понимаете…