Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков

Идею «свободного материнства» отстаивала известная деятельница российского феминизма, писательница Ольга Андреевна Шапир. Она критично отзывалась о «принудительном материнстве» в «нерасторжимом браке»[1402]. Феминистка считала крайне несправедливым, что, выходя замуж, женщина лишается всяких прав, приобретая громаду обязанностей, долженствований, и на протяжении всей семейной жизни вынуждена заниматься исключительно самопожертвованием. О. Шапир полагала, что обязательное, неконтролируемое деторождение, которое делало женщину зависимой от собственной природы, было одной из основных причин существующего острого полового неравенства[1403]. Она красноречиво писала о том, что «невозможно удержать женскую душу в ребяческих свивальниках, сотканных для нее мировой историей»[1404]. По мнению писательницы, материнство должно войти в определенные границы, которые предоставят женщине свободу личную и социальную. В своих литературных произведениях она культивировала новый идеал женщины: не жертвенный и женственный, а свободный, стоящий на пути самоопределения и самореализации[1405].

Женщина-врач, феминистка по своим взглядам Евгения Кулишер также выступала в защиту женской репродуктивной свободы и ограниченного материнства. Она была убеждена, что каждая женщина должна самостоятельно решать дилемму иметь или не иметь детей, а если иметь, то в каком количестве. Сторонницы свободного осознанного материнства были убеждены, что оно окажет позитивное влияние на положение женщины в обществе, давая ей возможность быть матерью и заниматься профессиональной деятельностью, оздоровит отношения между супругами и плодотворно скажется на воспитании детей.

Таким образом, именно российские феминистки впервые открыто стали защищать право женщины самостоятельно распоряжаться своими репродуктивными способностями. Среди них – плеяды женщин-врачей, активно выступавших с трибун известного Пироговского съезда, на котором поднимался вопрос о контроле общества над рождаемостью. Ярый противник абортов и контрацепции, врач, в прошлом народоволец, эсер С. Елпатьевский писал об этих женщинах: «И на Пироговском съезде, и на съезде криминалистов участвовали женщины наиболее интеллигентные, так сказать, отобранные женщины и, нужно думать, не первой юности. И нет основания думать, что то были какие-то изуверки, женщины с извращенными чувствами, – то была, несомненно, женская интеллигенция, до известной степени защитница женских интересов»[1406]. Либеральные феминистки, под определенным влиянием теории неомальтузианцев, полагали, что на смену идей «сознательного материнства» придет репродуктивная свобода женщины. В это же самое время на Западе идеи легализации абортов и распространения контрацепции встречали осуждение со стороны врачебного сообщества. По мнению российских феминисток, женщина из «родильного аппарата», «орудия половых наслаждений мужчин» должна была стать свободным субъектом общественных отношений. Правда, в большинстве своем, они не предлагали форм так называемого разумного ограниченного материнства, считая это делом будущего. М. И. Покровская выражала надежду, что наука укажет возможные способы на пути к расовой гигиене через ограничение деторождения.

Итак, в России в начале XX века сосуществовали две противоборствующие концепции идеалов материнства. С одной стороны, идея о свободном, контролируемом материнстве, возможности женщины, которая является матерью, осваивать иные, кроме материнства, горизонты общественной деятельности. С другой стороны, концепция всепоглощающего материнства, в основе которой – исключительно репродуктивные половые отношения и полнейшая нацеленность женщины на осуществление заложенной природой биологической функции, социальная же составляющая ее деятельности должна была выражаться в воспитании достойных граждан.

Зарождение социалистической концепции материнства