Смотря по обстоятельствам

Рассматриваю табличку. «Тишкин А. Г.» Все правильно, Тишкин — это я. А дальше. Я замираю от ужаса: «Старший инспектор по приемке каблуков». Да, все верно. Когда-то я и в самом деле принимал каблуки.

Дядя между тем мешок уже развязал и залез в него с головой. Наверное, ищет свой лучший экземпляр.

«Надо его кому-то сплавить». Тороплюсь.

«Жукову?» Так он на курсах филуменистов. Зуев и Сидоров — на семинаре «Живопись и дети». Иванов — на курсах эсперантистов.

«Стоп! — осенило меня. — Прошечкин. У него завтра курсы по рыбоводству начинаются. Так что он здесь».

— В общем, так, гражданин, — хватаю его мешок и тащу к дверям. Дядя за мной. — Сейчас скажу, куда вам. — Дядя хватает мешок и тащит его обратно. — Вы что, глупый? — возмущаюсь я. — Не хотите сдавать каблуки?

— Хочу! — возражает дядя.

— Тогда слушайте… Сейчас пойдете по коридору, третья дверь налево…

«Нет, все-таки занятия прикладной математикой делают ум изобретательным», — думаю я, закрывая дверь за дядей.

Проходит ровно пятнадцать минут. Вдруг дверь с шумом открывается. Врывается Прошечкин, а за ним дядя в замшевом пиджаке и кирзовых сапогах.

— Нет, ты посмотри какой каблук, — опять начинает песню дядя. Он извлек его из мешка и вертит перед самым моим носом.

Я присмотрелся и — мать честная! Это надо же! Ну, точь-в-точь такой же на моем правом ботинке. Старом. С левого каблук уже год как потерял, и теперь ботинки пылятся где-то в кладовой.

— На́ тебе два рубля и вываливай сюда, — говорю я дяде.

— Два рубля? За такой каблук? Не отдам ни за что.

Он начинает рыться в мешке.

— Ты смотри, какой товар! И все согласно ГОСТу. — Он преданно на нас смотрит, но у меня денег больше нет.

— А! — не выдерживает Прошечкин. — На! — Он протягивает дяде три рубля и тридцать копеек…

Домой я летел, как на крыльях.

«Завтра же записываюсь на курсы по приемке каблуков. Я вам покажу прикладную математику, — грозился я, сам не зная кому… — Ученье свет».

БАСНИ

Константин Берегов

БАБОЧКА И ЖУК

Резвушка-Бабочка сидела на заборе
И, шевеля роскошным крылышком слегка,
О чем-то думала. И вскоре
Увидела внизу изящного Жука.
Хоть и сама она красавицей слыла,
Но тут от восхищенья замерла.
Жук полз, кивая головой любезно,
Его блестящая спина
Была черна,
Как бездна…
У Бабочки и волю и движенья
Сковал какой-то сладостный испуг:
— Ах, — вскрикнула она, — вот если б этот Жук
Мне сделал предложенье,
Была бы я счастливей всех подруг!
Но рядышком присевшая Пчела
Сказала Бабочке:
— А ты узнай-ка лучше,
Где этот Жук
                     проводит вечера.
— А где?
— В навозной куче.

Да, Бабочки, избрать дружка

Сложней,
               чем подобрать обновку.
Иная увлечется лакировкой —
И выберет…
                   навозного жука.

ГУСЬ-ХВАСТУН

На птичий двор с прогулки возвратясь,
Гусь начал важничать, хвалиться. —
Я всесторонне развитая птица,
Какой весь свет не видел отродясь.
Я все могу, что захочу:
И бегать по земле, и плавать я умею,