Смотрит нежно… В ночь Луна

Катаясь, Пётр на Яузе с красоткой,
Ну та, что из Немецкой слободы,
Увлёкшись страстно девушкой и лодкой,
Замыслил строить Русские флоты.

И, гладя нежно мягкие колени,
Чтоб разогнать у девушки печаль,
Он думал о голландцах и о деле,
И видел царь уже морскую даль.

В её волос струящихся изгибах
Уж чудилась прибойная волна,
Очарованьем глаз, царём любимых,
Была судьба России решена.

30 февраля

В грязи увязли в Риме колесницы
У Августа имперского дворца.
Гриппуют распрекрасные блудницы,
Февральский дождь как будто без конца.

«Наш император – Цезаря потомок,
Так почему, – Сената голос громок,
Наполнив гулким эхом вестибюль, —
Короче месяц август, чем июль».

Восславить императора дал повод
Для римских подхалимов календарь,
На день один короче стал Февраль,
Скорей весне сменить чтоб зимний холод.

И август месяц стал на день длиннее —
Чем больше лета, тем всем веселее.

Девяностые

Все стали вдруг мы «выездные».
Свободны! Что ещё для счастья!
Пошли shop-туры боевые
В Стамбул, купить джинсы́ и платья.

Там – мрачность зоркая Москвы,
Здесь – темноглазые турчанки,
Взгляд опустив, строчили швы,
Что расползались все с изнанки.

Потом огнём проверка кожи —
На куртках, лопнуть не должна,
Нам повезло: и дни погожи,
И гладь Босфора так тиха.

Потратив потную валюту,
Назад ползёт наш караван.
Автобус перегружен круто,
В Болгарии толпа цыган

Нас ждёт с улыбкой и ножами —
Пограбить инженеров бывших,
Но нет, мы стали «челноками»!
И лиц, в усталости застывших,

Достаточно, чтоб сбить с них спесь.
И вот мешки горой в вагоне,
В Москву с весельем, хоть не сесть,
Где ждёт нас банда на перроне…

Нева

Окончен день, и щедрое светило,
Червонцев золота рассыпав, по Неве
Скатилось к западу, Луна лишь боязливо
Невнятно где-то светит вдалеке.

Дворцовой площади широкая равнина,
А за Невой не город, профиль гор,
Шпиль крепости – манящая вершина,
И неба звёздного – покойность и простор.

Казбек

Казбек в сиянье, но та гора, что ниже,
Темна от зависти, что солнце не её,
Ждёт солнца луч, что сделает их ближе,
Чтоб в пах вонзить из камня остриё.

Женева

Крыло, как ножик, режет облака,
Раскрытой картою – внизу Женева,
Мрачнеют горы, те, что справа, слева,
Лишь светлой полосой озёрная вода.

The wing is cutting slice from clouds,
Geneva as a map and far away,
And darkness mountains are crowding around,
But water down is just a little gray.