Смотритель маяка

Воздух на станции насквозь пропитан предчувствием неизбежной беды. Тяжёлая поступь неминуемой катастрофы отдавалась между лопаток непрерывной болью. Словно внутри тела медленно прорастала простудная лихорадка. Подлое чувство слабости, приправленное щепоткой паники, бросило в нём якорь сразу после попадания на станцию.

В дальнем конце платформы светилась нитка эскалатора. С того места, где стоял Артём, вершина лестницы исчезала за пределами видимости. И вновь конструкция исполнена в единственном экземпляре. Это влекло за собой один из двух выводов: движущаяся лестница работала или в режиме подъёма, или в режиме спуска. Или совсем не работала, тогда по ней можно двигаться в обе стороны.

И ещё кое-что – станция залегала глубоко под землёй.

Что-то изменилось. Сегодня сон протекал по иному сценарию. Обычно он сразу слышал ни с чем несравнимый звук прибытия поезда. Затем из-за кулис появлялся Прокажённый и всё портил. Сейчас не было ни того ни другого. Прокажённый не тянул к нему покрытые коростами руки, металлический скрежет не резал слух. Ох, не нравилось ему это ложное затишье перед грозой.

Он подошёл к краю платформы и поочерёдно заглянул в оба тоннеля. Ни сквозняка, ни различимых деталей по ту сторону мрака. Сплошная пелена насыщенной черноты. От мысли, что оттуда на него смотрели чьи-то глаза, холодело в животе. Он отшатнулся, прижался спиной к облицованной мрамором колонне. Вот тебе и обещание заглянуть страху в лицо.

Артём сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу ладоней. Он здесь, чтобы получить ответы о поезде. И в меньшей степени о ходячем мертвеце, так любезно пропавшем в ту самую ночь, когда Артём сподобился проникнуть на станцию. Назвать такой ход событий случайным не повернётся язык. Кем бы ни был таинственный архитектор, туману он напустил с избытком.

Пульсирующий свет заставил его задрать голову. Сверкнув несколько раз, лампы над ним успокоились. До Артёма донёсся звук лязгающих механизмов. Утробное гудение пронеслось по замкнутому залу с утроенным эхом. Он высунулся из-за колонны в поисках источника шума.

Ступени эскалатора двигались вниз. Артём облизнул губы в нервном смятении. На станцию прибывали первые пассажиры. И это были не гниющие заживо оборванцы, а вполне прилично, хоть и странно одетые люди. Первым на платформу ступил старик в медицинском халате с завязками на спине. На почти облысевшем черепе грубо торчали клочки седых волос. Босоногий старик передвигал худые ноги по холодному полу с несгибаемой решимостью. За ним спустился мужчина лет сорока с двумя дочерьми. Девочки находились в том возрасте, когда куклы уже не вызывали восторга, а мальчики ещё не занимали все мысли. Они держали отца за руки, чеканя отнюдь не детский шаг.

Следующий человек сбил Артёма с толку своим внешним видом. Если отец с детьми носили летнюю одежду, то он шёл за ними, одетый в зимний пуховик. Почти подросток в надвинутой на лоб спортивной шапке. Обе руки угрюмый юноша вытянул вдоль пышных боков.

Один за другим с эскалатора сходили новые люди. Мужчины и женщины, пары и одиночки, в основном старческого возраста. Других детей, кроме двух девочек, Артём среди прибывших не приметил. В подавляющем большинстве спускались пожилые люди, сгорбленные, с прожилками морщин на неподвижных лицах. Они шли вперёд, не обращая на Артёма внимания. Кто-то в домашней одежде, кто-то при галстуке и пиджаке. Разношёрстная толпа выстраивалась вдоль линии железнодорожного пути в ожидании поезда. Люди не переминались с ноги на ногу, не прислонялись к колоннам, стоя строго в одном направлении.

Эскалатор продолжал издавать жуткий скрип, платформа заполнялась людьми. Артём сбился со счёта на второй сотне.

Он видел вместо глаз серую пелену. Даже глаза детей покрывала пепельная плёнка катаракты. С ними со всеми было что-то не так. Чёрт возьми, в них всё было не так! Они странно себя вели, странно выглядели, не произносили ни слова. Ни единого звука. На одинаковых лицах застыло выражение немой скорби. Словно восковые фигуры, обретшие возможность ходить. Попадались среди них и совершенно голые люди с обвисшей кожей, покрытой старческими пятнами.

Артём ничего не понимал. Страх мешал думать, сводя все мысли к желанию проснуться. Ему столько раз снился один и тот же сон, что расхождение с деталями вызвало у него потрясение.

Он не сразу понял, что повисла звонкая тишина. Эскалатор прекратил движение.

Люди излучали энергию. Её можно почувствовать спиной и в тёмной комнате с помощью ушей и чего-то ещё, похожего на интуицию. Артём чувствовал, что, кроме него, на платформе никого нет. Перед ним стояло несколько сотен человек, но он совсем не ощущал их присутствия. Даже манекены выделяли больше тепла, чем эти мёртвые оболочки.

Оболочки. Какое точное и одновременно страшное слово.

Он отлепился от колонны. Боль в спине распространилась на всё тело. Ему не нужно трогать свой лоб, чтобы измерить температуру. Озноб говорил сам за себя. Это место лишало его здоровья.

Натянутые нервы рвались от напряжения. Любой шорох мог заставить бежать до упадка сил.