Смута. Ее герои, участники, жертвы

Таким образом, в отличие от Бориса Годунова потомки признали права В. И. Шуйского на царскую корону. Возможно, в этом была заслуга и его жены, Екатерины-Марии-Елены, неоднократно обращавшейся с просьбой о реабилитации Василия к великой государыне старице Марфе Ивановне, царю Михаилу Федоровичу и к его отцу, патриарху Филарету.

Перед нами прошла короткая и достаточно драматичная жизнь юной княжны Екатерины Буйносовой, ставшей царицей Марией, а потом и монахиней Еленой. Сама она не стремилась ни к власти, ни к богатству, ни к царскому трону, но по воле судьбы в сложное и тяжелое время междоусобной войны и иностранной интервенции оказалась на московском престоле рядом со стариком Василием Шуйским. В итоге Великая смута тяжелым катком прокатилась по ее юной жизни, смяла, растоптала и окончательно загубила в унылой монастырской келье. В этом отношении ее участь была не менее печальной, чем Ксении-Ольги Годуновой.

6. ВТОРОЙ «ЦАРЬ ДМИТРИЙ»

Авантюра первого самозванца оказалась очень заразительной. Любители легкой наживы обнаружили, что с помощью лжецарей можно быстро сделать карьеру и обогатиться. Поэтому «царь Дмитрий» стал буквально бессмертным и много лет будоражил Россию.

История превращения бродяги в государя

В мае 1607 года в Стародубе таинственным образом появился «царь Дмитрий». Личность его так и осталась загадкой для современников и историков. Не известны ни его подлинное имя, ни происхождение, ни даже возраст. Внешне он не имел ничего общего даже с Гришкой Отрепьевым и нисколько не походил на отпрыска царского рода. По всем признакам он был заурядным бродягой, скитавшимся по дорогам в поисках случайного заработка.

По одной из версий, Лжедмитрий II был учителем в школе шкловского попа, потом преподавал в школе в Могилеве, затем переехал в село и там также учил детей. Он хорошо знал Священное Писание, умел говорить достаточно толково и писал витиеватым слогом. Потом эти его достоинства и послужили главной причиной избрания на роль «Дмитрия». За свою работу учитель получал, видимо, мало, поэтому даже не смог разжиться хорошей одеждой — зимой и летом ходил в ветхом кожухе и бараньем шлыке. Его путешествие по разным местам закончилось тем, что в литовском городке Пропойске местные власти схватили его как русского шпиона и посадили в тюрьму. Бедолаге пришлось заявить, что он на самом деле Андрей Нагой, бежавший из Москвы от царя Василия Шуйского, преследовавшего всех родственников «царя Дмитрия». Хорошо знакомые с авантюрами самозванцев литовцы решили выслать Андрея на территорию Русского государства. Так он попал в Стародуб, воеводы которого не желали служить царю Василию. Они очень заинтересовались мнимым Андреем Нагим, поскольку знали, что реального «царя Дмитрия» все еще нет. Обитавший в Самборском замке Михалка Молчанов сразу же был разоблачен московскими властями. В многочисленных царских грамотах, разосланных по русским городам и в Речи Посполитой, описывались его приметы: «рожей смугл, волосом черен, усы небольшие, борода с проседью, подстрижена, брови черные и густые, нависшие, глаза маленькие, ростом довольно высок. Знает польский язык и латынь». Гришка же Отрепьев был невысокого роста, рыжеватый, со светлым бровями, без бороды и усов. Латинский язык он знал очень плохо. Поэтому принимать на себя роль «Дмитрия» Молчанову было нельзя.

Напротив, неизвестный бродяга из Пропойска имел более подходящую внешность: он был невысок и рыжеволос. Для тех, кто не видел настоящего Гришку Отрепьева, издали мог за него сойти. Русские современники полагали, что имя Дмитрия на этот раз принял некий боярский сын Матюшка Веревкин из северских городов, другие даже считали, что он был беглым арбатским священником или даже его сыном. Словом, выяснить точное имя нового самозванца не удалось никому.