Смысл жизни: учебное пособие

В следующем году на поэтическом горизонте замаячат футуристы. Следуя своему юношескому завету не быть догматиком, он открывает перед ними зелёную дорогу и даже ставит их выше акмеистов: «Футуристы в целом, вероятно, явление более крупное, чем акмеизм. Последние — хилы, Гумилева тяжелит „вкус“, багаж у него тяжёлый (от Шекспира до… Теофиля Готье), а Городецкого держат, как застрельщика с именем; думаю, что Гумилев конфузится и шокируется им нередко. Футуристы прежде всего дали уже Игоря Северянина. Подозреваю, что значителен Хлебников. Е. Гуро достойна внимания. У Бурлюка есть кулак. Это — более земное и живое, чем акмеизм» (с. 252: 25 марта 1913).

Но самую главную заслугу футуристов А.А. Блок увидел вот в чём: «Пушкина научили любить опять по-новому — вовсе не Брюсов, Щеголев, Морозов и т. д.; а… футуристы. Они его бранят, по-новому, а он становится ближе по-новому» (с. 261: 9 января 1914).

А.С. Пушкин был для А.А. Блока синонимом Поэта. В последний раз он успел объясниться ему в любви ровно за семь месяцев до своей смерти 7 августа 1921 г. в речи «О назначении поэта», произнесённой в Доме литераторов на торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти А.С. Пушкина. Эта речь — последний поклон одного поэтического гения другому поэтическому гению. Готовясь к этой речи, А.А. Блок записал 7 февраля 1921 г. в своём дневнике: «Перед нашими глазами с детства как бы стоит надпись; огромными буквами написано: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет многие дни нашей жизни. Имена основателей религий, великих полководцев, завоевателей мира, пророков, мучеников, императоров — и рядом это имя: Пушкин. Как бы мы ни оценивали Пушкина — человека, Пушкина — общественного деятеля, Пушкина — друга декабристов, Пушкина — мученика страстей, всё это бледнеет перед одним: Пушкин — поэт. Едва ли найдется человек, который не захочет прежде всего связать с именем Пушкина — звание поэта» (с. 377). Это высокое звание пронёс через свою жизнь и автор этих слов.

Нравственность.

Добро и зло — вот два полюса нашей нравственности. У A.А. Блока они нашли такую форму:

И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь.

На одном полюсе у А.А. Блока было отвращение к черни, на другом — любовь к близким женщинам. Вот как, например, он описывал представительницу первого из них — свою соседку: «Чувство неблагополучия (музыкальное чувство, ЭТИЧЕСКОЕ — на вашем языке) — где оно у вас? Как буржуи, дрожите над своим карманом. В голове этой барышни за стеной — какая тупость, какая скука: домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают. Когда она наконец ожеребится? Ходит же туда какой-то корнет. Ожеребится эта — другая падаль поселится за переборкой, и так же будет выть, в ожидании уланского жеребца» (с. 321–322: 5 января 1918).

Самыми дорогими существами на свете для А.А. Блока были мать и жена. В жизни между ними не было близости. Зато в дневниках А.А. Блока записи о них часто оказывались рядом. Их сближала любовь его автора. Вот одна из них: «Ночью (почти всё время скверно сплю) ясно почувствовал, что если бы на свете не было жены и матери, — мне бы нечего делать здесь (на этом свете. — B.Д.)» (с. 225: 14 июня 1912). Или: «Милая (Люба. — В.П.) занималась книжками с гравюрами, сейчас тихонько ложится в постельку. Мама — печальная, грустная, ей тяжело. Господь с тобой, мама» (с. 234: 20 ноября 1912).

Где это всё? Куда уходит наша любовь? Куда уходит наша ненависть? Куда уходит наша жизнь? Нет ответа. Но у живущих всё по-прежнему:

И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь.

Как бы мы ни изощрялись в объяснении этой гениальной формулы нашего отношения к жизни, но отвращение идёт в конечном счёте от сознания нашей уникальности в этом мире, а любовь — от сознания нашего единства с другими людьми. Иначе говоря, в основе любви лежит мысль о сходстве между людьми, а в основе ненависти — о разнице между ними.

Мы, люди, в большей мере похожи друг на друга в нашей телесной жизни, но нас разделяют чудовищные различия в области душевной и культурной жизни. С одной стороны, мы видим В.И. Вернадского, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.А. Блока и т. п. гениев, продвинувшихся на пути очеловечения на расстояние, непреодолимое для большинства, о котором А.М. Горький сказал очень просто:

А вы на земле проживёте,
Как черви слепые живут.
Ни сказок о вас не расскажут,
Ни песен о вас не споют.