Смысл жизни: учебное пособие

В конце этой части А.А. Блок делает очень странный (с точки зрения общечеловеческого понимания гуманизма) вывод: «Цивилизовать массу не только невозможно, но и не нужно. Если же мы будем говорить о приобщении человечества к культуре, то неизвестно ещё, кто кого будет приобщать с большим правом: цивилизованные люди — варваров, или наоборот: так как цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную цельность; в такие времена бессознательными хранителями культуры оказываются более свежие варварские массы» (с. 458).

А.А. Блок отказывает в этих словах не чему-нибудь, а в способности народной массы влиться в культурогенез! Он безжалостно отстраняет её от культурной эволюции! При этом надо вспомнить время, когда писалась статья А.А. Блока «Крушение гуманизма», — весной 1919 г.! Большевики подступаются к созданию государства рабочих и крестьян, а А.А. Блок этим рабочим и крестьянам отказывает в приобщении к культуре, поскольку ещё неизвестно, кто кого к чему приобщит.

В последующих четырёх частях статьи А.А. Блока «Крушение гуманизма» мы не обнаруживаем каких-либо новых мировоззренческих установок её автора. Он в них лишь конкретизирует прежние, высказанные в трёх предшествующих. По-прежнему он на стороне старого индивидуалистического гуманизма и по-прежнему не верит в цивилизационные возможности народных масс. Появляются, вместе с тем, новые штрихи, главный из которых — утрата единства, цельности былой культуры.

К чему привела утрата подлинного (т. е. ренессансного в понимании А.А. Блока) гуманизма? Вот ответ А.А. Блока: «Утратилось равновесие между человеком и природой, между жизнью и искусством, между наукой и музыкой, между цивилизацией и культурой — то равновесие, которым жило и дышало великое движение гуманизма. Гуманизм утратил свой стиль; стиль есть ритм; утративший ритм гуманизм утратил и цельность. Как будто мощный поток, встретившись на пути своём с другим потоком, разлетелся на тысячи мелких ручейков; в брызгах, взлетевших над разбившимся потоком, радугой заиграл отлетающий дух музыки. Дружный шум потока превратился в нестройное журчанье отдельных ручейков, которые, разбегаясь и ветвясь все больше при встречах с новыми и новыми препятствиями, послужили силами для тех образований, которые мы привыкли, обобщая, называть образованиями европейской цивилизации. Старая „соль земли“ утратила свою силу, и под знак культуры, ритмической цельности, музыки встало другое встречное движение, натиск лишь внешне христианизированных масс, которые до сих пор не были причастны европейской культуре» (Новиков В.И. Указ. соч., с. 459).

Очень образно! Эти строки писал человек, владеющий пером! Но о чём они? О дифференциации европейской культуры на её различные сферы. В другом месте А.А. Блок пишет об этом менее образно, чем в только что приведённой цитате, но более определённо: «Многообразие явлений жизни Западной Европы XIX века не скроет от историка культуры, а, напротив, — подчеркнёт для него особую черту всей европейской цивилизации: её нецелостность, её раздробленность. Просвещённое человечество пошло сразу сотней путей — политических, правовых, научных, художественных, философских, этических» (там же, с. 462).

Почему дифференциацию культуры на её различные сферы мы должны воспринимать как утрату гуманизма? Почему ответственность за неё мы должны возложить на «внешне христианизированные массы»? Нельзя не видеть в словах А.А. Блока о дифференциации культуры рационального зерна. Дело тут, разумеется, не в утрате гуманизма, а в той опасности, которая действительно кроется в чрезмерной дифференциации отдельных сфер культуры — например, науки.

Задолго до М.Г. Чепикова (Чепиков М.Г. Интеграция науки. М., 1961) А.А. Блок писал: «В области науки именно в эту пору резко определяются два поприща: науки о природе и науки исторические; те и другие орудуют разными методами; те и другие дробятся на сотни дисциплин, начинающих в свою очередь работать различными методами. Отдельные дисциплины становятся постепенно недоступными не только для непосвящённых, но и для представителей соседних дисциплин. Является армия специалистов, отделённая как от мира, так и от своих бывших собратий стеной своей кабинетной посвящённости» (там же, с. 462).

У М.Г. Чепикова читаем о том же самом: «…процесс дифференциации (науки. — В.Д.) принимает порой угрожающие формы. В новых отраслях, число которых растёт чрезвычайно быстро, вырабатываются своя терминология, свои методы и приёмы обработки исследовательского материала. И не удивительно, что порой специалисты даже одной отрасли науки, но работающие на смежных её участках, перестают понимать друг друга» (там же, с. 7–8).