Снайпер Великой Отечественной

– Какие там к черту власовцы – наши бабы из Витебска. Пригнали укреплять траншеи.

За всю ночь Смирнов не произвел ни одного выстрела. И это было понятно: я знал, что девушка, которую он любит, осталась в неволе у фашистов.

Помню, именно в эти дни обороны под Пулковом узнали мы замечательную новость о прорыве блокады. Сообщил ее нам Петр Романов, прибежавший в нашу траншею. Усевшись на патронный ящик, он достал из планшета карту:

– Смотрите, ребята, как наши крепко стукнули немцев на Волге! Окружили группировку фон Паулюса вот так, – Петр провел пальцем по красной линии на карте, – и теперь колошматят ее. Скоро узнаем подробности этой битвы.

От волнения в моем горле стало сухо.

– Вот это да! – только и смог я выговорить.

– Это еще не все, – торжественно продолжал Петр. – Радуйтесь: сегодня войска Ленинградского и Волховского фронтов начали наступательные бои на прорыв блокады Ленинграда!

– Ну наконец-то! Откуда ты знаешь? – наперебой спрашивали окружавшие Романова бойцы.

– По рации подслушал.

– Только бы это нам удалось! Там у немцев сильная полоса укреплений, да еще надо форсировать Неву. Трудно. Ох как трудно!..

Я не успел высказать свои радости и сомнения, как на нас с бешеной яростью обрушилась вражеская артиллерия. Романов вопросительно посмотрел на меня. Я прикрыл бойницу и стал готовить ручные гранаты. Строева прилипла к перископу.

– Немцы взбеленились, затевают что-то серьезное, – сказал Романов, проверяя пистолет. – Видно, чувствуют – конец приходит. Тяжелая артиллерия лупит: слышите, земля стонет. Смотрите, за таким обстрелом обязательно должна последовать атака пехоты.

– Неужели румыны в атаку полезут? – спросил я.

– А что им делать? Сзади них эсэсовцы стоят, никуда им не уйти.

Прогремели последние разрывы. Романов пожал нам руки и быстро вышел из окопа. Я открыл бойницу и тут же увидел бегущих к нашей траншее немцев. «Ага! Румынам не верят», – подумал я.

Но попытка противника ворваться на наши основные рубежи успеха не имела. Взятые в ходе боя в плен гитлеровцы сообщили, что румынские части были сняты с передовой еще 6 января и заменены полицейскими частями 23-й дивизии.

Вечером, возвращаясь в блиндаж, я встретил в траншее Найденова.

– Выздоровел? Идем домой! Рассказывай, как дядя Вася.

– Я с ним в одной машине доехал до госпиталя. Василий Дмитрич всю дорогу разговаривал то с женой, то с детьми. Затем утих, я думал – уснул, а когда приехали к месту, взяли носилки… понимаешь, Осип… он был мертв. – Найденов отвернулся.

Я не мог больше ни о чем расспрашивать Сергея – сердце сжалось от боли. Не хотелось верить, что с нами нет больше храброго русского солдата Василия Ершова.

* * *

Вражеская артиллерия держала наши рубежи под непрерывным обстрелом, но пехота в атаку не шла. В стрелковой дуэли проходили день за днем. Все мы ждали команды для атаки. Я не раз спрашивал у Романова, какие сведения поступают с участка прорыва блокады.

– Никаких сведений, а по рации не поймать – немцы глушат.

Наступило 18 января. Сергей Найденов и я вели наблюдение за рубежом противника, и вдруг в нашей траншее началась суматошная беготня, крики, беспорядочная пальба. Бойцы и командиры обнимали друг друга, полетели вверх шапки.

– Схожу узнаю, чего там, – сказал Найденов.

Спустя несколько минут Сергей вбежал в окоп и с порога крикнул:

– Победа! Победа! Ура! – И этот великан начал плясать в тесном окопе, притопывая сапожищами. Затем схватил меня за плечи и поднял, как ребенка.

– Отпусти, дурило, – взвыл я, – кости поломаешь!

– Наши войска соединились с волховчанами! Блокада прорвана. Ура! Понимаешь? Прорвана!

В этот день бойцы и командиры ходили пьяные от счастья.

В двадцатых числах января мне был предоставлен отпуск в Ленинград на свидание с сыном. Какое ликование было в эти дни на улицах города! Буквально на каждом шагу меня останавливали, поздравляли с победой, обнимали, совали в руки табак, водку…

Одна старушка остановила меня и, пожимая мне руку, сказала:

– Спасибо, сыночки, что дорожку к Большой земле очистили. Дышать легче стало, родненькие.

Не найдя слов для ответа ленинградке, я обнял ее за узенькие плечи и по русскому обычаю поцеловал сухонькое, морщинистое лицо.

День Советской Армии

Враг по-прежнему угрожал городу, но его защитники были непоколебимы. Годы труда и борьбы закалили людей: перелом чувствовался во всем. Сила защитников города заключалась не только в том, сколько было отремонтировано танков, пушек, построено дзотов, сколько вырыто километров рвов или хитро сплетенных траншей. Она была и в звоне наковальни, и в стрекотании швейной машины, и в новых заплатах на фасадах и крышах домов.

На зимний период курсы снайперов прекращали свои занятия. Мы уходили в подразделения на передовую, где совершенствовали свое мастерство в стрельбе по живым целям.