Снайперы. Огонь на поражение

В общем, Сергей, проводив «скачущего» гитлеровца взглядом, догадался, что Овечкин решил захватить этого фашиста в плен. И, естественно, решил помочь напарнику, переключив внимание противника на себя. Нащупав пальцами сучковатый обломок древесины, он без замаха, но с силой швырнул его в росшие справа густые кусты. Послышались характерный шелест и треск. Залегший за деревом диверсант попался на этот нехитрый прием и выпустил экономную очередь, которая срезала несколько тонких стеблей. Ориентируясь по вспышкам из дула «МР-40», но целясь чуть выше, сержант нажал на курок и тотчас исчез за березой.

Предосторожность не стала лишней – еще одна очередь выбила щепки с кусками коры над его головой.

– Меткий, стервец, – процедил юноша, досылая затвором в патронник новый патрон. – Ладно, ариец, если так хочешь, немного пошалим.

Не высовываясь, он пальнул еще раз вслепую и инстинктивно напрягся, ожидая противного свиста вражеских пуль над собой. Но вместо этого что-то увесистое шлепнулось рядом с ним. Повернувшись на звук, Сергей стремительно ощупал глазами землю, и почти сразу его взгляд уперся в продолговатую деревянную рукоятку, увенчанную обрамленным накладкой металлическим цилиндром серого цвета.

– Твою мать, граната! – во весь голос завопил он, сразу позабыв и про гитлеровца, и про все остальное.

Выпустив из рук винтовку, Поздняков молниеносно схватил смертоносный предмет и, приподнявшись на локте, отбросил его как можно дальше, потратив на все чуть более секунды. И тут же прозвучала автоматная очередь, заглушившая для Сергея раздавшийся в отдалении хлопок разрыва и едва не ставшая последним из того, что он слышал в своей жизни. Потому что из полудюжины пуль, миновавших березовый ствол, несколько пролетели рядом с сержантом, а одна рванула его за рукав гимнастерки и обожгла плечо. Попади немецкий «гостинец» на шесть дюймов левее, и госпиталь с длительным стационарным лечением Позднякову был бы обеспечен, причем это еще в лучшем случае, но ему повезло – пуля лишь содрала кожу и слегка зацепила дельтовидную мышцу, не задев кость. Тем не менее, ощущение было не из приятных, и Сергей в несвойственной ему манере громко выругался в адрес неприятеля, употребив несколько выразительных крепких слов.

Вскипев от нахлынувшего гнева, снайпер решил точным выстрелом ранить диверсанта и прекратить становившуюся опасной «игру». Вставив патрон и клацнув затвором, он выглянул из-за березы. И как раз вовремя, чтобы увидеть, как рядом с тем местом, где укрывался фашист, молча катаются по земле сцепленные в клубок два человеческих тела.

– Андрей! – с шумом выдохнул Поздняков.

Резко вскочив на ноги, юноша бросился на подмогу товарищу. А тому приходилось очень несладко. Хорошо подготовленный немец, на которого старшина напал внезапно и со спины, ни капли не растерялся. Он по-змеиному извернулся и стальной хваткой вцепился в горло своего оппонента. И хотя Овечкин слабаком отнюдь не являлся, но он явно проигрывал в этом противоборстве, что и сам уже стал понимать, изо всех сил, но безуспешно пытаясь разжать побелевшие от напряжения пальцы гитлеровского диверсанта.

Исход поединка практически был предрешен, но тут подоспел Сергей. Дождавшись, когда немец окажется сверху, он расчетливым точным движением опустил свой приклад на стриженый затылок фашиста, чья каска валялась поблизости. Коротко вскрикнув, тот сразу обмяк и, потеряв сознание, уткнулся лицом в примятую траву Согнувшись пополам и натужно кряхтя, Поздняков оттащил немного в сторонку безвольное, кажущееся свинцовым тело и, повернувшись к продолжавшему лежать на земле Овечкину, с неподдельным участием спросил:

– Ты как, живой, дядя?

– Не уверен, – вымученно улыбнувшись, хрипло ответил Андрей. – Такое ощущение, будто угодил под танк.

Со стоном перевернувшись на бок, он осторожными движениями ладони принялся растирать свою шею, на которой даже сейчас, когда в лесу почти стемнело, были прекрасно заметны следы, оставшиеся от пальцев бесчувственно распластавшегося неподалеку гитлеровца.

– Надо бы его связать, пока не очухался, – кивнул на диверсанта Сергей, – да нечем, если только ремнем клешни стянуть.

– У меня в вещмешке есть веревка, – откашлявшись, произнес Овечкин. – Через пару минут оклемаюсь и принесу.

– Не надо, сам схожу! Где ты «сидор» оставил?

– Метрах в двенадцати от твоей позиции. Там дуб растет старый, не ошибешься. И винтовку мою тоже прихвати.

– Кстати, ты зря ее бросил, Андрюха! Дал бы разок по башке этому фрицу прикладом, и весь сказ! Как говорится, дешево и сердито!

– А если бы оптику повредил ненароком, тогда что?

– Ну, это ежели бить со всей дури, – усмехнулся сержант, – а коли, так сказать, мягко и нежно…

– Иди уже, умник, – скорчил гримасу Овечкин, – потом разглагольствовать будешь! И в кого ты такой говорун?

– Сам догадайся! – хохотнул юноша, удовлетворенно отметив, что голос товарища уже зазвучал гораздо бодрее.

Наклонившись, он поднял с земли оружие немца, проверил, есть ли в магазине патроны, и передал «МР-40» Андрею.

– Спасибо! – с искренней благодарностью произнес тот.