Снайперы. Огонь на поражение

…Между тем распаханная снарядами первая линия вражеской обороны с каждой секундой становилась все ближе, однако противник почему-то молчал до сих пор. Наступавшие общим фронтом стрелковые роты почти одновременно через подготовленные саперами ночью проходы преодолели минное поле, затем совершили последний короткий бросок и, не встретив никакого сопротивления, ворвались в передовую гитлеровскую траншею, которая оказалась пустой!..

Красноармейцев охватила легкая эйфория, ведь, бросаясь в атаку, они готовились к ливню неприятельских пуль и последующей рукопашной, а в реальности все прошло на «ура» и без потерь, что, естественно, вдохновляло. Впрочем, данное состояние не помешало нашим бойцам с помощью саперных лопаток практически сразу же приступить к обустройству новых позиций в наполовину засыпанных землей окопах. А связисты, тем временем, потянули провода в сторону обоих флангов.

Что касается командира батальона, державшегося с легкой гримасой за левый бок, глухо нывший после непривычной для Деменева беготни, то он, выслушав доклады своих ротных, связался по полевому телефону с Меркуловым и в нескольких лаконичных фразах сообщил подполковнику о достигнутых результатах. Весь последующий разговор, длившийся пару минут, майор в основном молчал, внимая находящемуся на другом конце провода собеседнику и лишь изредка отвечая «Так точно!» и «Есть!» В это время Самохин с Пал Палычем курили в сторонке, а Геннадий, покусывая сорванную травинку и прислушиваясь к доносящимся с севера и юга звукам ожесточенного боя, размышлял про себя о том, что артиллерийская подготовка здесь, на участке ответственности батальона Дмитрия Деменева, уже завершилась, а немцы так себя и не проявили. Увидев, что комбат как раз положил телефонную трубку, Набойченко решил поделиться этим наблюдением с ним, но майор его опередил, задумчиво прошептав:

– У соседей грохочет, как здрасьте, а у нас тишина. И ни одной фашистской сволочи близко не видно. Не к добру это, Гена, ой, не к добру…

Набойченко, и сам догадавшийся, что гитлеровцы явно хитрят, в ответ ничего не сказал, лишь согласно кивнул головой. А вот только вернувшийся с перекура вместе с Самохиным рыжий Пал Палыч, не слышавший слов командира, но, видимо, убежденный, что тот все знает, спросил:

– Так где же бравые германцы, товарищ майор?

– Боюсь, подлянку готовят, – нахмурил брови комбат.

– А может, прямиком драпанули в Берлин? – то ли в шутку, то ли всерьез предположил командир третьей роты и тряхнул своей примечательной шевелюрой.

– Держи карман шире, – пробурчал Самохин, – хрен они убегут…

– А что вам Меркулов по телефону сказал? – задал Деменеву новый вопрос Пал Палыч.

– Да ничего конкретного! Приказал дожидаться распоряжений, ну а в случае чего разрешил действовать по обстановке!

– Надо бы выслать вперед разведку, жалом, так сказать, поводить, – промолвил Геннадий, теребя нос.

– Хорошо, – согласился Деменев, – минут через пять отправь группу своих парней.

– Я могу и сейчас, чего время тянуть.

– Спешка нужна только при ловле блох, – сощурив правый глаз, назидательно произнес майор, – поэтому делай, пожалуйста, как я говорю, ферштейн?

– Ну конечно, – улыбнулся Набойченко краешком рта, – не вопрос…

– Тогда закругляемся, – комбат растер кистью свой ноющий бок и вздохнул. – Держим связь, глядим в оба, короче, все как обычно. Давайте, орлы, по местам!..

* * *

… – События развиваются по моему плану – скривил губы в самодовольной ухмылке Эрих фон Тиссен, наблюдая за тем, как красноармейцы окапываются в оставленной военнослужащими вермахта траншее. – Гости пожаловали, значит, пора раздавать подарки.

Отлепившись от стереотрубы, обер-лейтенант спустился в блиндаж, где было довольно тесно от скопившихся там связистов, и приказал одному из них:

– Вальтер, соедините меня с оберстом Шредбергом!

– Слушаюсь, – ответил солдат.

Пока Вальтер «колдовал» над телефонным аппаратом, фон Тиссен, стоя чуть сзади, безучастно рассматривал свои испачканные глиной сапоги и периодически зевал.

– Командир полка на линии, господин обер-лейтенант! – секунд через тридцать произнес связист, повернувшись вполоборота.

– Господин оберст, – поднеся трубку к уху, сказал Эрих, – это фон Тиссен! Докладываю: русские в нашей бывшей передовой траншее!

– Я понял вас, обер-лейтенант, – сквозь треск и щелчки в трубке послышался голос Шредберга. – Сейчас распоряжусь отправить им сувениры на память! А вы проследите, чтобы посылки нашли адресата! Если понадобится, то уточните координаты!

– Так точно, господин оберст! Будет исполнено!

Фон Тиссен передал Вальтеру трубку и быстро вышел наружу…

* * *

…Донесшийся откуда-то с неба до боли знакомый пронзительный звук заставил Набойченко прервать инструктаж, который он проводил с отобранными для разведки бойцами, и машинально поднять голову вверх.

«Мины!» – суматошно промелькнуло в мозгу.

Геннадий криком хотел предупредить остальных и уже открыл рот, однако его опередили.

– Ложись! – завопил кто-то неподалеку, и чья-то рука с силой толкнула капитана на землю.