Снайперы. Огонь на поражение

– Обожди, торопыга! – остановил его Виктор, кивнув в сторону «Ганомага». – Сейчас Миша освободится, заведет эту бандуру, и прокатитесь с ветерком! Заодно фрица, которого Сережа прищучил, возьмете с собой. Может, он что-нибудь ценное руководству нашему сообщит…

– Кстати, – вскинулся Сашка, хлопнув себя по широкому лбу ладонью, – а нельзя по немецкой радиостанции, ну, что на бронетранспортере стоит, с Деменевым, например, связаться? Тут расстояние небольшое, она должна без проблем достать…

– Вряд ли получится, у гитлеровцев данная аппаратура, насколько я знаю, работает на других частотах. Хотя попробовать можно…

Степанов на секунды умолк, пожевал губами, а затем, хлопнув по спине Петрова, добавил:

– Короче, Александр Петрович, давай, залезай в кузов и покрути там у радиоприбора всякие ручки и тумблера. Только, если вражескую волну поймаешь, не вздумай ругаться и материть оккупантов, вообще ни слова не говори! Мы, конечно, здесь пошумели изрядно, но другие фашисты пока точно не знают, чем завершился этот переполох! Вот и пусть остаются в неведении и ломают свои арийские головы, сие обстоятельство для нас хорошо! Ферштейн?

– Я, я, Виктор Николаевич! – хохотнул Сашка и вприпрыжку побежал к «Ганомагу».

– Весельчак малолетний, – посмотрев вслед Петрову, с добродушной улыбкой пробормотал лейтенант, очевидно, забыв, что Александр Петрович старше его на целых полгода…

* * *

…Как и предполагал лейтенант Степанов, наладить связь с командиром батальона или с кем-то еще Петрову не удалось. И поэтому вскоре «Ганомаг» с Котовым за рулем, урча двигателем и наполняя атмосферу едкими выхлопами, покатил к сосновому бору, увозя в кузове белобрысого немца, руки которого были туго стянуты за спиной прочной веревкой, и Сашку, на всякий случай наставившего в живот пленному ствол своего ППШ.

Когда бронетранспортер скрылся среди деревьев, Виктор подумал, что неплохо было бы чуток отдохнуть. Однако послышавшийся с запада и постепенно усиливающийся звук мотоциклетных моторов вынудил лейтенанта об этом забыть. Приникнув к биноклю, Степанов устремил взор вдаль и поморщился, словно от зубной боли, увидев два катящихся по грунтовке мотоцикла «BMW R75» с установленными на колясках пулеметами.

– Вот же рахиты, поваляться в тишине не дадут, – недовольно проворчал он.

Расстроенно покачав головой, Виктор посмотрел на товарищей и, поймав на себе пристальный взгляд Овечкина, во весь рост растянувшегося на траве, скорчил чрезвычайно выразительную и трудно повторимую гримасу, таким несколько своеобразным способом отвечая на заданный старшиной немой вопрос. Впрочем, Андрей и без слов догадался, что имел в виду лейтенант. Молча кивнув, Овечкин тихо окликнул Позднякова, и оба снайпера поползли в направлении приближающихся мотоциклистов, вскоре исчезнув из виду. Степанов же с младшим сержантом Рогачевым остались на месте и залегли, страхуя ребят…

* * *

…Расположившись на усыпанном цветами бугорке, Сергей с Андреем, прильнув к оптическим прицелам, готовились к стрельбе. Вражеские мотоциклисты двигались, соблюдая между собой дистанцию метров в пятнадцать. До полугусеничных тягачей, возле которых на испещренном замысловатыми трещинами дне высохшего пруда лежали сраженные Поздняковым механики-водители, гитлеровцам оставалось проехать около четверти километра. Соответственно, время у наших стрелков вроде бы еще было. Однако гарантировать со стопроцентной уверенностью, что фашисты не заметят безжизненные тела сослуживцев раньше, не представлялось возможным. Да и отсутствие какой-либо активности около орудий могло их насторожить. Поэтому Овечкин, на правах старшего по званию и негласного лидера в паре, принял решение открыть огонь прямо сейчас.

– Сережа, – прошептал он, не поворачивая головы, – начинаем с заднего мотоцикла. Твой «кадр» в коляске, бьешь его первым, а водитель на мне. Затем в той же последовательности срубаем головных фрицев…

– Я тебя понял, – определив расстояние до цели, отозвался Сергей, – к бою готов, веди обратный отсчет…

– Слушаюсь, мой генерал, – мягко улыбнулся Овечкин, – три, два, один…

– Ноль, – выдохнул юноша и нажал на курок.

Толстый красномордый фашист, непонятно как помещавшийся в мотоциклетной коляске, судорожно дернулся и обмяк. Сидевший за рулем гитлеровец успел удивленно посмотреть вправо, но уже в следующее мгновение замертво повалился грудью вперед. Неуправляемый мотоцикл резко вильнул в сторону, съехал с дороги и замер.