Снайперы. Огонь на поражение

– Хорошо, – командир полка согласно кивнул, – а теперь отодвиньте эмоции в сторону и выслушайте меня. Как я уже говорил, Кун обладает особыми полномочиями. Поэтому, если вы, Хаген, и дальше будете упираться, протестовать, то никакого трибунала не будет, поскольку унтерштурмфюрер элементарно вас расстреляет, причем сделает это безотлагательно и с большим удовольствием. Поверьте мне на слово! Поэтому в ваших же интересах исполнять указания Куна и, соответственно, сохранить себе жизнь!..

– Надолго ли? – Гюнтер с сомнением покачал головой. – Из ваших с унтерштурмфюрером слов я сделал вывод, что мне и моим людям придется вступить в бой с красноармейцами, когда они войдут в городишко, правильно?

– Скорее всего, – снова кивнул Шредберг.

– Так неужели, господин оберст, вы полагаете, что после того, как Кун одним махом уничтожит определенное количество местных жителей, русские будут брать пленных?

– Думаю, нет, – произнес командир полка и в его голосе отчетливо зазвучали нотки металла. – Лично я за нечто подобное всех бы врагов перебил, причем беспощадно и очень жестоко!

– Получается, мне в любом случае крышка, – без какого-либо намека на страх, но все-таки с отчетливой грустью констатировал Гюнтер.

– Получается, – Шредберг кивнул в третий раз и внезапно прищурился. – Но ведь замысел Куна по не зависящим от него факторам и причинам может и провалиться. И тогда ваше будущее не будет выглядеть уже таким мрачным. Догадываетесь, на что я намекаю?

– Кажется, да, – в глазах обер-лейтенанта вспыхнули огоньки понимания и надежды. – Вы хотите сказать, что…

– Я и так уже наговорил много лишнего, пора и честь знать, – предостерегающе приложив указательный палец к губам, оборвал подчиненного Шредберг. – Хочу лишь добавить, что мне бы не хотелось безвозвратно терять такого грамотного и достойного офицера, как вы!

– Спасибо за признание моих скромных заслуг, господин оберст! – будучи человеком воспитанным, Гюнтер благодарно наклонил голову.

– Кстати, Хаген, у вас есть дети? – резко сменил тему командир полка.

– Пока нет, господин оберст, я не женат!

– Ничего, наверстаете после войны! – доброжелательно улыбнулся Шредберг. – А ваш сапер тоже холост?

– Вилли? – переспросил Гюнтер. – Он-то как раз человек семейный. Его жена и двое мальчишек проживают в Берлине.

– Тогда он, несомненно, мечтает их снова увидеть, что, кстати, вполне объяснимо, – многозначительно взглянув на подчиненного, произнес командир полка и устало вздохнул, сворачивая несколько затянувшуюся беседу. – Идите, обер-лейтенант, а то Кун уже вас, наверное, заждался.

– Есть! – Хаген тряхнул головой и, развернувшись через левое плечо, двинулся через площадь.

Шредберг же опустил глаза, окинул критическим взглядом свои покрытые внушительным слоем пыли сапоги, а затем извлек из кармана белоснежный платок, будто бы собираясь именно им чистить обувь! Однако этого не произошло. Оберст лишь рассеянно смял между пальцев мягкую ткань, промокнул ею покрытые мелкими каплями пота седые виски и убрал платочек на место. Все это недолгое время на его лице сохранялось выражение глубокой задумчивости. Казалось, что Шредберг пытается вытащить из глубин своего сознания какую-то мысль, но никак не может ее, образно говоря, ухватить. Наконец, видимо, предприняв решающую попытку, он неимоверно страдальчески наморщил лоб, скривил рот и даже задержал дыхание, полностью сконцентрировавшись где-то внутри себя. И по тому, как неожиданно озарилось его лицо, стало понятно, что оберст вспомнил нечто действительно очень существенное, а вырвавшиеся секундою позже из уст командира полка слова это подтвердили…

– Погодите, Хаген! – закричал он вслед обер-лейтенанту. – Я забыл сообщить хорошую для вас новость! Фон Тиссен жив!

– Что?! – Гюнтер остановился так резко, словно уперся в невидимую стену и стремительно обернулся. – Эрих живой?!

– Да! Да! – утвердительно закивал Шредберг. – Мне об этом сказали в комендатуре! Фон Тиссен не погиб в том бою, он в плену у русских! Откуда пришла информация, я не знаю, но сведения точные!

– Эрих живой! – расплывшись в счастливой улыбке, повторил Хаген и почувствовал, как в ускоренном ритме забилось сердце у него в груди.

Неуставным, но зато искренним взмахом руки поблагодарив оберста за столь приятную весть, Гюнтер под воздействием наполнивших его естество радостных эмоций едва ли не бегом продолжил свой путь. Шредберг, переминаясь с ноги на ногу, проводил его долгим пристальным взглядом, а потом, задрав голову, устремил взор к небесам. Со стороны могло показаться, что он с интересом рассматривает зависшие в вышине облака, но это было не так. На самом деле командир полка вермахта снова и снова произносил про себя одну и ту же достаточно сложную для восприятия фразу смысл которой заключался в том, что Шредберг очень надеялся искупить хотя бы малую часть накопившихся у него на душе грехов…

Глава 20