Снег и Сера

— О-о-о-о, — услышала Ашая противный низкий шипящий голос из-за спины. — Я с-с-с-смотрю, твоя подруга прос-с-снулась.

Раздался скрип досок пола, и в тусклом свете луны и дотлевающих в очаге углей перед лицом мага возникла отвратительная белёсая рожа, практически не имеющая носа и с полностью чёрными глазами. Морда улыбнулась и Ашае даже показалось, что меж передних острых зубов чудища мелькнул раздвоенный язык.

— Добро пош-ш-шаловать на бал боли и отчаянья, — прошипела фигура.

— Кто ты, тварь? — выплюнула слова Ашая.

— Я — Ламия. Царица-демон, богиня мести, — представилось чудище. — А вот это, — она указала в угол, где стояла сгорбившаяся невысокая чинис лицом к стене. — Это прис-с-свавшая меня дурочка. Она не с-с-смотрит, как вы мучаетесь, хотя очень хочет. А вс-с-се потому, что я люблю, когда с-с-страдают вс-с-се.

Демонесса отвратительно захихикала, кружась вокруг жертвы. Маг серы и пламени теперь заметила, что чудовище лишь наполовину женщина — внизу она змея с красной чешуёй. Ашая попыталась освободиться, напряглась всем телом, отчего её голова запрокинулась и упёрлась в нечто, к чему её привязали. Она услышала стон и поняла, что сплетена с другой жертвой.

— Изыди, шлюха, — Ашая услышала позади себя голос Асатессы.

— Ой-ой-ой, — издевательски произнёс демон. — Какие мы с-с-слые, какие мы с-с-страш-ш-шные.

— Иди в жерло демон, — ответила Повелительница.

После этих слов Ламия воткнула нож в бедро Асатессы, и та закричала так пронзительно, что Ашаю оглушило. Демонессу не волновало, что их могут услышать. Она перебила всю стражу и разумно полагала, что мало, кто из придворных захочет пойти на крик во дворце, где все стены обмазаны кровью.

Асатесса сопротивлялась, от боли она тщетно пыталась разорвать путы, от чего обе жертвы только сильнее раскачивались на единственном канате, уходящем в балки потолка. Их движение причиняло ещё большую боль, и на безобразном лице мучительницы расцветала издевательская улыбка.

Ламия вынула нож из ноги жертвы и в мгновение ока нырнула за спину Повелительницы, оказавшись нос к носу с её сестрой. Схватив Ашаю за волосы, демон потянула их вниз. Маг серы и пламени вытянула шею, но всё равно каждое покачивание вызывало ощущение, что сейчас мучительница сорвёт с неё скальп.

— Прекрати нас раскачивать, — завизжала Ашая.

Но Асатесса не слышала. Она вскрикивала сорвавшимся голосом и иногда скулила от боли, продолжая метаться, причиняя сестре ещё большие страдания.

— Прекрати, сука!!! — что есть мочи закричала маг.

Вскрики и скулёж стали стихать, сменившись стонами и всхлипами. Боль от качания потихоньку утихала, по мере того, как верёвка на которой болтались жертвы, переставала скрипеть. Демонесса издевательски улыбнулась и, когда подвешенные окончательно остановились, дёрнула Ашаю за волосы вызвав этим стон. А затем, отвесив магу хлёсткую пощёчину, Ламия схватила её за щёку, теперь останавливая качание таким способом. От боли слёзы брызнули из глаз Ашаи. Не сводя с неё своих мерзких глаз демонесса заговорила со своими жертвами.

— Я прекращ-щ-щу, как только вы попрос-с-сите меня о с-с-смерти, — прошипела она.

Вместо ответа Ашая плюнула в змеиное лицо. Демонесса, сверкнув глазами, нанесла по животу мага косой удар. Та закричала, начав извиваться, чем снова стала раскачивать обеих. Вытерев плевок, Ламия продолжила.

— Я ведь так могу вс-с-сю ночь, — сказала она и ухватилась за кожу, разошедшуюся на ране живота Ашаи.

Каждое качание вызывало боль, которая застилала взгляд красной пеленой. Маг понимала, что только полная покорность облегчит её страдания, хотя бы слегка, а потому напряглась всем телом, терпя боль, пряча ненависть, заставляя себя не шевелиться.

Ламия усмехнулась и рванула кожу вниз, от чего та отошла от неповреждённых мышц. Ашая закричала от боли, что раскалённой волной расходилась от места разрыва и снова затрепыхалась.

— Пытай лучше меня! — крикнула оглушённая Асатесса, пытаясь заглушить сестру.

— Какие мы благородные, — возникла в лёгком змеином пируэте перед ней Ламия. — А ес-с-сли так.

Нож вонзился чуть выше нижней пары рёбер, ближе к пупку, и упёрся острым концом в ребро. Асатесса начала кричать снова срывая голос и пытаться вырваться. От качания нож ходил в ране, расширяя её и царапая ребро. Вызывая боль и сопровождая ещё более резким криком.

Ламия вынула из раны нож и схватила Асатессу за ногу там, куда в прошлый раз вонзала клинок. Боль застилала разум Повелительницы, но сквозь неё жертва слышала тихий и вкрадчивый голосок, настырно повторяющий, что если она перестанет кричать и пытаться освободиться, то ей станет гораздо легче. Как только крик утих, а качание прекратилось, Ламия снова спросила.

— Ты хочеш-ш-шь умереть?