Снег в августе

– Конечно же, бойчик! Я жил в одном дне пути от Вены, чемпиона мира по вальсам.

Но Иегуда Хирш и Лия Ярецки так и не нашли время повальсировать. Майкл представил себе рабби у газетного киоска в Праге, как он читает о том, что гитлеровские войска захватили Саар. Представил, как они с Лией мотаются по митингам, ловко ускользая от шпионов и информаторов. Он стоял с рабби Хиршем на ступенях синагоги, когда в Прагу стали приезжать перепуганные евреи из местности Судеты, которые спали прямо на полу или в повозках, и вместе они услышали по радио о том, что Гитлер объявил Судеты германской территорией. Все мечтали об американских визах, как Ингрид Бергман в фильме «Касабланка». Но Майкл услышал от них, что американцы больше не хотят принимать эмигрантов-евреев. И подумал, не связано ли это с тем, что в Америке оказались люди, способные рисовать свастики на синагогах.

А затем был митинг, на котором выступали лидеры пражских евреев. Майкл слышал, чтó они говорили: мол, евреи пережили всех антисемитов начиная еще с брата Таддеуса, и Гитлера точно так же переживем. Кроме этого, сильные Англия и Франция не позволят этому клоуну Гитлеру так себя вести. И он не рискнет развязать мировую войну ради такой маленькой страны.

– Какое-то время и я верил в эти глупости, – сказал рабби Хирш. – А вот Лия отказывалась этому верить.

Майкл смотрел ролики новостей: рабби Хирш и Лия в темном прокуренном кинотеатре видят, как Гитлер захватывает Австрию, а затем англичанин в полосатых штанах, стоя рядом с французом на улице Мюнхена, объявляет Гитлеру о том, что Судетская область теперь принадлежит ему. В зале была гробовая тишина, ее нарушила лишь Лия. «Трусы! – воскликнула она. – Фашистские ублюдки!» Теперь она яростно курит. Спит за столом в неприбранном офисе. Ведет себя нервозно и раздражительно. Сильно худеет. Майкл видит, как она уходит, оставив рабби Хирша одного, – два дня здесь, три дня там, сплошные речи, сбор средств. Майкл помогает рабби паковать самые ценные из его книг: нужно отправить их на адрес в Палестине. Они вместе проходят мимо танцевального зала – оркестр играет, но танцующих нет.

Он представил себе рабби в синагоге, посреди ночи. Он просит Бога, чтобы остановить Гитлера. Чтобы спасти евреев. И прежде всего – Лию Ярецки.

– Вы тогда уже были женаты? – спросила Кейт Делвин.

– Да, – сказал он. – Поженились седьмого марта тридцать девятого года. Отметили очень скромно. Никаких вечеринок, веселья. И не танцевали. Она сказала, что такие вещи, как танцевать, лахн[42]… ну, смеяться – это неправильно, когда евреи в опасности. Она сказала, что как только мы оба окажемся в безопасности в Израиле, то устроим большущую вечеринку и будем танцевать целую неделю.

Настал следующий день после их свадьбы. Рабби Хирш рассказывал, а Майкл представлял себе его у двери и то, как Лия прощается с ним. Ей было позарез нужно поехать в Польшу: в Люблине предстояло пять дней митингов, и она попросила рабби Хирша съездить в Австрию, чтобы срочно доставить оттуда посылку. Затем они снова встретятся в Праге и вместе уедут в южном направлении. Чтобы пробраться в Палестину.

Он видел, как рабби Хирш спорит с ней. Это глупо, говорит он. Наци полностью контролируют Вену. И Гитлер перебрасывает войска к чешским границам. Понюхай, чем это пахнет, говорит он Лии. Это запах смерти. В такое время, говорит он ей, я хочу быть рядом со своей женой.

Но Лия настояла на своем. Рабби Хирш должен поехать на автомобиле через горы в некое селение. Там его в условленном месте встретит определенный человек, передаст толстый конверт, он возьмет конверт и вернется в Прагу.

– Я ей говорю: Лия, только осел не узнает во мне раввина. Она в ответ: если сбреешь бороду, не узнает никто. И переодеться будет нужно. Пожалуйста, сделай это, сказала она мне: в этом конверте деньги, от которых зависят сотни жизней.

Он остановился. Майкл подался вперед, полностью погрузившись в сюжет «Дома 13 по улице Мадлен» с Джеймсом Кэгни.

– И вы это сделали? – спросил он.

– Я свою бороду брил, – сказал он. – И одежду менял, – рабби сделал паузу. – Мы прощаемся. Она шутит, что, когда нет бороды и одежда как у студента, она будто бы целует кого-то другого, не меня. Я ее еще раз целую и говорю, что, когда мы будем в безопасности, я не буду брить до конца своих дней.

Затем Майкл присоединился к безбородому рабби Хиршу в машине, которую вел еврей-блондин, говоривший по-немецки. Пробираясь окольными дорогами через горы и леса, они в конце концов добрались до охотничьей хижины. Их ожидали два подпольщика с автоматами. Рабби Хирш забрал у них пакет с деньгами. Водитель должен был в одиночку проследовать в Вену, а когда он уехал, рабби Хирш узнал, что Гитлер ввел войска в Чехословакию. Без единого выстрела. В Праге был вермахт. Нацисты организовали охрану границ, в том числе польской. А Лия Ярецки была по ту сторону польской границы.