Снежинка

Ни с того ни с сего я обозлилась на обоих — на Ксанту, задавшую дресс-код в стиле кэжуал, и на Гриффина, потому что решила, будто он со мной заигрывает. Я была даже уверена, что заигрывает, и теперь чувствовала, что меня надули.

— Знаешь, когда мы познакомились, я подумала, что тебя зовут Санта, — говорю я Ксанте. — Как Санта-Клауса.

— Боже, как тебе подходит это имя! Идеально! — Гриффин потряхивал коленом, на котором сидела Ксанта. — У нас теперь свой Санта!

Когда я встала, чтобы наполнить свою непроливайку, Ксанта раскрыла объятия и похлопала себя по коленям:

— Иди-ка сюда, посиди у Санты на коленках.

Я уселась к ней на колени, и она обняла меня за талию. Почувствовав руки Гриффина на спине, я снова завела песню.

Парни

— Господи Иисусе, проснись, пожалуйста.

Мои ресницы слиплись. Пальцем я приоткрыла себе веко. Я лежала голая в кровати, которой не узнавала, и меня расталкивал незнакомый парень.

— Доброе утро, — пробормотала я.

— Слава тебе, Господи. Слушай, извини, но мне надо идти.

— Ладно, пока.

— Я не могу тебя здесь оставить.

— А где Санта?

— Кто?

— Санта, — нахмурившись, повторила я.

Он сел на корточки рядом с кроватью и посмотрел на меня.

— Я договорился пообедать с матерью и не могу оставить тебя в своей постели.

— Ясно...

— Так что буду благодарен, если ты оденешься.

— Ладно. — Я пыталась нащупать в постели свое нижнее белье.

— Вот они. — Он поднял мои валявшиеся на полу рядом с кроватью трусы и швырнул их мне в лицо.

— Можешь одолжить мне какие-нибудь кеды? — спросила я.

— У меня нет кед.

— Не могу же я расхаживать на каблуках средь бела дня.

— Придется.

— Ты же херлер, — вспомнила я.

— Да, — раздраженно признал он.

— Ты играешь за графство.

— Когда-то играл за юниоров.

— Какого размера у тебя клюшка?

— Тридцать второго.

— Маленькая.

— Да.

— Где ты играешь?

— Мне будет не до игр, если опоздаю на встречу с матерью. Она мне ноги переломает.

— Ты отдаешь ей в стирку свою грязную одежду?

— Честно говоря, да, — улыбнулся он.

— Кажется, на данном этапе наших отношений еще рановато знакомиться с родителями.

— Это точно, — согласился он.

* * *

Обойдясь без неуклюжих прощальных поцелуев, он объяснил мне, как пройти на железнодорожную станцию. Гордость не позволила мне спросить, почему мы не можем воспользоваться одним средством передвижения. Он достал из кармана ключи от машины, нажатием кнопки открыл дверцы своего дизельного «гольфа» и укатил в направлении города.

Под насмешливыми взглядами прохожих я зацокала на станцию, кайфуя от собственной смелости, порочности и крутости. Чувствуя себя настоящей дьяволицей. А потом вспомнила, что сказал ночью Гриффин, когда я споткнулась и свалилась с лестницы в пабе. «Чем ниже самооценка, тем выше каблуки». Наверное, он решил, будто я так нагрузилась, что не услышу. Болезненный укол пронзил мне сердце, проникнув сквозь пьяный туман.

* * *

Прислонив голову к вибрирующему окну поезда, идущего назад в город, я заглянула в телефон. Одиннадцать пропущенных звонков. Сообщение от Ксанты.

«Дебс, ты как?»

«Привет, Санта. Проснулась в Драмкондре с херлером, играющим за графство. Еду к тебе.»

«Ха-ха, ну ты даешь. Я поставила чайник.»

Я ощущала себя под властью истории, постепенно воссоздающейся у меня в голове. Вот я встречаю парня на тусовке — кажется, я использовала его в качестве опоры: пока мы целовались, я могла держаться на ногах. Вот я теряю из вида Ксанту и Гриффина. Вот обжигаю нёбо картошкой фри. Вот мы целую вечность сидим на бордюре и бродим под дождем по черно-синим улицам в поисках такси, которое отвезло бы нас к нему домой. Вот неуклюже играем в херлинг в гостиной вместе с его соседями по дому^. Вот я падаю в кровать и кладу голову на его теплую грудь, не думая ни о чем и не боясь уснуть.

Когда я приехала к Ксанте, в квартире не было никого, кроме нее. Она сидела в постели, подложив под спину две подушки, как пациентка в больнице.

— Тут пахнет парнем.

— Вряд ли Грифф считается за парня.

— Он что, у тебя ночевал?

— Мы вчера вместе здесь вырубились. Возможно, мы целовались. Это не важно. Он гей.

— Может, не такой уж он и гей? Скажи начистоту^.

— Стопроцентный гей. — Ксанта вздохнула. — Я всегда была к нему неравнодушна. И когда он признался мне в своей ориентации, я вроде как испытала облегчение. Типа, дело не во мне, просто я не того пола. Думаешь, это глупо?

— Если честно, по-моему, он немного говнистый.

— Знаю, — засмеялась она. — Ты сразу дала это понять.

— Черт, правда, что ли?

— Да, Дебби. Грифф в курсе, что, по твоему мнению, он выглядит нелепо в своих дорогущих рваных джинсах.

Я пожала плечами:

— Ну, вчера ночью он со мной расквитался.

— Что он сказанул на этот раз?

— Смеялся над тем, что я пришла на каблуках. Сказал что-то в духе того, что высокие каблуки носят девушки с низкой самооценкой.

Ксанта нахмурилась:

— Не обращай внимания. У Гриффа свои закидоны. Иногда он ревнует.

— С какой стати?

— Ты привлекательная девушка, нравишься парням. А Грифф часто западает на натуралов. Ему потребовалось много времени, чтобы принять свою сексуальность. Он до сих пор не принял ее до конца.

— Ясно...