Снежинка

Мы колесили по извилистым дорогам, пока Билли не скомандовал съехать на подъездную аллею, ведущую к высоким каменным стенам и большим неприветливым воротам. Место называлось «Усадьба Бэллимор». Таблички поменьше гласили: «Счастливые мордашки — детский сад раннего развития по системе Монтессори» и «Набор открыт!».

Автоматические ворота открылись. Я включила передачу, и Вайолет покатила вперед по аллее. Билли велел мне подъехать к дому сзади. При нашем приближении задняя дверь открылась и какая-то женщина помахала нам рукой.

— Будь умницей, остановись здесь и постарайся ее не задавить. — Дядя потянулся назад и достал здоровенную палку.

— Эй, Гэндальф, куда это ты с ней собрался?

— Она мне пригодится. — Он поставил старый корявый сук между колен.

Мы вылезли из машины и, шаркая по гравию, подошли к женщине в пушистом халате и тапках. Следы сна еще не до конца исчезли с ее лица.

— Так это вы мужчина с палкой? — спросила она Билли.

— Он самый. А это моя ученица, — ответил дядя, кладя ладонь мне на плечо.

— Давайте я покажу вам место, — сказала она.

Она отвела нас в сад с несколькими клумбами и ухоженной лужайкой. Яблони были старые, пахло от них странно. Гнилые яблоки кишели мухами и другими насекомыми. На траве стояла хижина из палок — внушительный вигвам с пластиковыми кружками и тарелками внутри. Одна из кружек была наполнена цветочной кашицей. Я вспомнила, как в детстве сделала из одуванчиков духи, которые пахли мочой.

Билли бродил по саду с палкой. Он держал ее за верхний конец, где сучок раздваивался, словно вилочковая кость. Женщина наблюдала за ним, будто пытаясь понять, что он делает. Вообще-то он ничего и не делал, просто расхаживал, время от времени останавливаясь, чтобы помахать палкой.

— Дети возвращаются домой и жалуются родителям, — сказала женщина. — Сами знаете, как разносятся слухи. Люди не хотят оставлять туг своих детей. Можно подумать, я бог знает как над ними издеваюсь. Какой-то кошмар. Мы живем в этом доме четыре года и никогда такого не было. Никогда. Летом к нам приезжали гости, и их дети были в восторге от сада — так и родилась идея устроить занятия по Монтессори. Я всегда любила быть в окружении детей. Здесь какая-то жуткая атмосфера. Столько нелепых несчастных случаев. Я за год пять раз кости ломала — пять раз!

— Раньше дом принадлежал хозяевам конного завода через дорогу, — сказал Билли.

— Да, верно.

— Вы купили его у их сына, который унаследовал усадьбу.

— Да, у Майкла Коркорана.

— Недавно вы расширили сад.

— Да, для занятий по Монтессори.

Билли говорил тем же голосом, каким рассказывал мне в детстве сказки.

— Раньше здесь было поле — часть конезавода. Человек, продавший вам этот дом, Коркоран... Его сестра... в детстве она упала здесь с лошади. Ей было лет семь-восемь. Она сломала шею.

Женщина ахнула:

— Это столько всего объясняет!

— Правильно ли я понимаю, что до того, как вы расширили сад, эти яблони были здоровее, чем сейчас?

— Да! Я пекла яблочные пироги. Дети всегда обожали здесь играть, но теперь и близко не подходят к саду. Как вы узнали?

— Земля рассказывает истории. Нужно только уметь слушать. Поймите, я не Иоанн Креститель. Я подрастерял навыки. Давненько этим не занимался. Мой отец был лозоходцем и пытался передать свои умения мне, но я считал все это, извиняюсь за выражение, несусветной херней.

Женщина рассмеялась. Билли успел ее очаровать.

— Я могу нейтрализовать тут почву, обычно это снимает напряжение. Расширение сада привлекло мощный поток плохой энергии, созданной смертью той девочки. Дети обычно очень восприимчивы. Они буквально впитывают энергию. У меня есть ощущение, что именно она виновата в ваших переломах.

Женщина закивала:

— Звучит убедительно.

— Обещать ничего не могу^, но у меня есть ощущение, что, как только земля излечится, деревья в вашем саду снова начнут приносить здоровые плоды.

— Огромное вам спасибо.

— Не гоните коней, я пока ничего не сделал.

— Делайте все, что считаете нужным. Сколько я вам должна?

— Совершенно нисколько.

— Не могу же я вам не заплатить!

— Можете. Я не могу гарантировать, что это сработает.

Женщина выглядела смущенной.

— Зайдите хотя бы на чашечку чая, как закончите.

— Разумеется. А сейчас прошу извинить нас с ученицей...

— Ах да, конечно. Удачи! — Она отступила, показывая нам большие пальцы.

— Пошли, — сказал мне Билли и снова направился к машине. Достав из багажника Вайолет два длинных стальных кола, он вручил их мне.

— Что мы будем с ними делать? — спросила я.

— Воткнем в землю. Что-то вроде акупунктуры. — Он достал еще четыре кола и молоток.

Мы вернулись на лужайку и подошли к дальней изгороди. Билли показал мне, куда поставить колья, и вбил их в землю.

— Как ты все это узнал? — спросила я.

— Не знаю.

— Но ты знал.

Он перестал долбить молотком.

— Сложно объяснить. Не знаю, откуда я знаю. Вот почему я давно этим не занимался. Чувствую себя мошенником.

— Но ты оказался прав.

— Слава богу.

— Значит, ты уже занимался этим в детстве?

— Да. Отец брал меня с собой.

— А почему ты это бросил?

— Потому что не верил. Не мог в это поверить.

— Почему тогда мы здесь?