Снежинка

— Потому что я хочу выздороветь. И один человек сказал мне, что, если я начну заниматься этим и помогать людям, то, возможно, почувствую себя лучше.

— Понятно. Ну так это хорошо?

— Ага.

— А почему ты взял с собой меня?

— Один человек сказал мне, что, возможно, стоило бы показать тебе, чем я занимаюсь. Ну, потому что ты вроде как считаешь себя помешанной. Наша семья богата на наследственные помешательства.

— Ты собираешься сказать мне, что это за человек?

— Одри Кин.

— Ты ходил на сеанс?

— Однажды она ни с того ни с сего пришла в трейлер и пригласила меня к себе на ужин. Я не хотел показаться невежливым. К тому же она здорово помогла Мейв, так что я согласился.

— Ясно. Значит, ты просто зашел к ней поужинать.

— Да.

— Только один раз?

— Ну, она хорошо готовит, и мне было неудобно, что она так расстаралась. Я хотел отплатить ей за доброту^, поэтому в благодарность тоже сводил ее на ужин.

— И куда вы ходили, в паб?

— Нет.

— А куда?

— Не скажу.

— Что ты надел?

— Одежду^.

— И как, удалось ей тебя разговорить?

— Вполне. Мы же ходили в одну школу. И наши отцы дружили. Они ходили вместе наблюдать за птицами, и папа рассказывал Кину про лозоходство. Вот откуда ей все известно.

— Она чудесная женщина, — сказала я.

— Она леди.

— Ты еще будешь приглашать ее на ужин?

— Я сводил ее на ужин один раз. В благодарность.

— Понятно. Все-таки она чудесная женщина.

— Она леди.

Амюз буш

Зимние каникулы продолжались, но я поехала в библиотеку^, чтобы почитать кое-что для сочинений, которые предстояло сдать в начале триместра. В кампусе было тихо. По пути в комплекс библиотек Беркли я ни с кем не обменялась ни словом, не считая охраны. Я увидела выходящего через турникет Гриффа, но он слишком сосредоточенно поправлял прическу, чтобы меня заметить. У меня в кармане завибрировал телефон. Пришло сообщение от Ксанты.

«Привет. Хочешь познакомиться с моими родителями?»

Она прислала мне адрес и назначила встречу в семь.

Ресторан больше напоминал нью-йоркский, чем дублинский: стены из красного кирпича, растения размером с деревья. Официант, кажется, решил, что я в своем тренировочном костюме и с рюкзаком за плечами заблудилась и забрела сюда по ошибке. Ему было за пятьдесят, он явно торчал на смене сверхурочно, но вымучил улыбку^, потому что живет на чаевые. Он проводил меня на террасу с обогревателями и электрическими гирляндами. Ксанта сидела, потягивая из бокала белое вино. Я нервничала, но она заметила меня с видимым облегчением.

— Привет, — сказали мы.

Официант отодвинул для меня стул. Я сняла рюкзак и села.

— Желаете выпить? — спросил он, уже удаляясь.

— Нет, спасибо.

Ксанта дождалась его ухода:

— Слушай, прости меня...

— Не надо извиняться. Я тоже вела себя по-свински.

— Ладно. Хорошо. — Она глубоко вздохнула. — Кажется, папа не придет, а мама опаздывает.

— Сейчас только без пяти семь.

— Я сказала им, что ужин в шесть.

— Ясно...

Какое-то время мы сидели молча и наконец услышали шаги. Обернувшись, я увидела идущую к нам женщину в темно-синем костюме. Волосы у нее были уложены. Похоже, ей самой нравился стук ее шпилек по кафельной плитке ресторана.

— Что за повод? — спросила она Ксанту, подойдя к столу. У нее была великолепная дикция радиоведущей и трудноопределимый акцент. Я заметила, что оправа ее очков подходит к костюму — и то, и другое совершенно одинакового оттенка синего. Интересно, подбирает ли она разные очки под каждый наряд.

Ксанта встала и представила нас:

— Мама, это Дебби. Дебби, это моя мама Джин.

Джин пожала мне руку и смерила взглядом, отмечая мои грязные волосы и тренировочный костюм.

— Господи, надеюсь, ты не собираешься сообщить мне, что ты лесбиянка?

Я замотала головой.

— А если и так? — спросила Ксанта.

Я перевела взгляд с Ксанты на ее маму.

— Я не лесбиянка, — проговорила я, для убедительности ткнув себя пальцем в грудь.

— Нет, мам, ну почему ты устраиваешь из этого проблему? — Ксанта снова села, закинула ноту на ноту и подперла рукой подбородок.

Джин улыбнулась мне и опустилась на стул.

— Ксанте нравится меня эпатировать. Ей нравится эпатаж. — Она округлила глаза. — Удивительно, что она не привела сюда своего отца.

— Я его пригласила.

— Ну разумеется.

— Он только что написал мне, что опаздывает.

— Если твой отец сюда заявится, я перепишу свой дом вот на этого человека. — Джин хлопнула по руке официанта. Тот натянуто улыбнулся.

— Желаете что-нибудь выпить? — предложил он.

— Можно взглянуть на винную карту? — спросила она.

— Вина представлены на обратной стороне. — Он перевернул ее меню.

— Это все, что есть?

— Да, — отозвался он таким тоном, словно посылал ее лесом.

— Тогда мы будем только воду.

— С газом или без?

— Можно из-под крана.

Официант ушел, а Джин посмотрела на меня так, словно впервые увидела во мне человека, а не статистку на съемках фильма о жизни ее дочери.

— Я не уловила, как тебя зовут.

— Дебби.

— Что ты изучаешь, Дебби?

— Английскую литературу.

— В Тринити?

Я кивнула.

— Где ты живешь?

— На ферме в Килдэре. Это молочная ферма, — добавила я, чтобы сказать еще хоть что-то.

Официант возвратился с водой и наполнил наши фужеры.