Снежная пыль (СИ)

— Как ты, принц багрянородных кровей и воин, можешь с такой лёгкостью говорить о той мерзости, которую с тобой сотворил этот варвар?! — продолжал напирать Рэй, злясь ещё больше из-за того, что Таис смотрит на него так, словно делает ему одолжение, позволяя высказаться.

— Тебе плевать на свою честь?! Гордость?! На своё происхождение?! Ты целый месяц промывал мне мозги своей философией подпольной борьбы, и вот так, за одну ночь, сдался?! Ты отвратителен мне, Таис! Слабак и содомит! Ты предатель, Босфорца! Когда ты добровольно лёг под этого варвара, ты предал всех тех, кому по-прежнему остался дорог в Ромее, и саму Империю!

— Предатель? — прошипел Босфорца, подымаясь. Ломота в теле не была такой уж и нестерпимой: в сражениях он получал куда более серьёзные ранения, и тогда у него не было под рукой притупляющих боль и заживляющих мазей, которыми снабдил его местный лекарь. А вот боль душевная… Рэй назвал его содомитом и предателем. В порыве, конечно, но эмоции — вещь заразительная, и раз вессалийский щенок не стал сдерживаться, то и Босфорца не видел причин оставаться понимающим и терпеливым.

— Что ты знаешь о предательстве, Рэй? – Таис встал на ноги, глядя другу в его пылающие ненавистью глаза. — Думаешь, то, что ты тенью рос при королевском дворе и тенью же оставался для своего отца, предательство? Нет, Рэй, — жёстко цедя каждое слово, покачал головой Босфорца, — это была забота, которую тщательно маскировали.

— Тебя избегали и укрывали, дабы не привлекать к тебе ненужного внимания. Сын выдающейся Сицилии, никто, даже кардиналы, не верили в то, что нет в тебе благодати. Все в сонме считали, что Грегор просто скрывает тебя и твою магию, но у них не было тому доказательств. Знаешь, Рэй, — отойдя к окну и заложив руки за спину, уже без прежнего запала продолжил Таис, — я более чем уверен, что, если бы заложника выбирал король, ты бы не поехал в Арду. Ты здесь, Рэй, только по своей глупости. Если бы и дальше тихо сидел неприметной мышкой, то спустя пару лет были бы тебе и земли, и виноградники, и милашка жена с выводком детишек, а так, — Босфорца безразлично пожал плечами, — у тебя есть только тобой же исковерканная судьба, с которой ты продолжаешь играть в слишком опасные игры.

— Тогда что такое предательство, Таис? — опустошённо, чувствуя, что его душит горечь слёз, спросил Рэй. Всё, что говорил Босфорца, было правдой. Да, вессалийский принц не мог принять её одним махом, никогда не смотря на факты, упомянутые Таисом, с такой точки зрения, но и те сомнения, от которых он никак не мог избавиться, вмиг улетучились. Возможно, если бы кто-то раньше рассказал ему о том, почему он был никем для своего отца, братьев и всего народа, Рэй и сам смотрел бы на мир вокруг по-другому.

— Предательство… — задумчиво протянул Босфорца, колеблясь. В конце концов, от этих болезненных воспоминаний нужно было избавиться, и поделиться ими с кем-то, возможно, было не самым нелепым его решением.

— Предательство — это когда женщина, которую ты любишь всем сердцем и которую готов назвать своей женой, отворачивается от тебя, узнав, как властьимущие распорядились твоей судьбой. Предательство — это когда твоё сердце вырывают из груди и безжалостно топчут, плюя на него ядовитыми словами вроде «слабак» и «содомит». Предательство – это когда выпивают лавровый настой, дабы скинуть ребёнка от мужчины, от которого отказалась не только семья, но и вся держава. Вот что, — Босфорца горько усмехнулся, — я считаю предательством, Сейри.

— У тебя была женщина и ребёнок? — прошептал Рэй, застыв посреди комнаты. Что он мог сказать? Что сделать? Что эта женщина не достойна его, раз отвернулась? Что не стоит горевать о том, кто так и не увидел этот свет? Подойти и в молчаливом жесте обнять, дабы разделить боль? Ничтожно. Тем более, вряд ли после всего, сказанного им, он вообще имел право называть себя другом.

— Вот именно — были, — и правда, стало легче. Пусто, зато осевшая в его душе злоба отступила. Возможно, со временем и боль отступит, и он сможет простить ту, которая отвернулась от него и убила их нерождённого ребёнка. — Так что ты, Рэй, в чём-то прав: что с моим телом будет делать Роксан, мне всё равно. Мою душу и сердце он всё равно не получит.

— Эори Рэй, не мог бы ты оставить нас с супругом наедине?

Таис вздрогнул, резко обернувшись. Потерял бдительность и не услышал шагов. Растёкся тут воспоминаниями по древу, как придворная дама. Раскрылся и выдал себя до подноготной.

Роксан стоял вровень с Рэем, сжимая его плечо предупреждающей хваткой, а сам вессалийский принц, побледнев, шептал слова извинения. Взгляд варза был тёмен, непрогляден, суров и решителен. Как много он слышал? Таис, прикрыв глаза, медленно выдохнул. Какое это имело значение, раз сказанное им было правдой, которую он всё равно не собирался скрывать от своего мужа.

========== Часть 8. ==========