Снежная роза

Она может понять, почему Арабелла так очарована им. Та вьется вокруг него, показывает ему дом со щенячьим энтузиазмом, как будто жаждет, чтобы ее погладили по головке и сказали, что она хорошая девочка. Более того, от нее исходит истинное почитание. Даже поклонение.

Они продолжают обход дома, не пропуская даже судомойню и прачечную. Арабелла объясняет, что поместье включает в себя несколько коттеджей, и восторженно хвалится размерами территории. Преподобный слушает ее с самодовольством. Когда они наконец возвращаются в салон, где Энид накрыла к чаю, преподобный заключает руки Арабеллы в свои и смотрит ей в лицо. Сара безмятежно сидит на диване, попивает чай и спокойно наблюдает, как ее муж испытывает свои чары на Арабелле. Леттис видит, как сестра подергивается от возбуждения, щеки у нее пылают, а рот приоткрывается.

– Агнец Божий с вами, мисс Эванс, – говорит преподобный своим густым раскатистым голосом. – Он пробудил вас и призвал к святому делу. Вы – часть его замысла, жизненно важная часть. Да спасутся избранные! И здесь, в этом чудесном месте, избранные начнут осознавать его милосердную миссию. На вас поистине благодать Господня, мисс Эванс. Я вижу чудеса духа, проявляющиеся в вас и через вас!

Арабелла дрожит, ее глаза сверкают.

– Да, Возлюбленный. Да. Я чувствую это… о, я чувствую это.

– А теперь давайте помолимся. – Не выпуская рук Арабеллы, он склоняет голову, и женщины следуют его примеру. Сара закрывает глаза и складывает ладони вместе, когда преподобный обращается к Всевышнему. Летти из-под сомкнутых век видит, что Арабелла целиком погружена в молитвенный экстаз.

– Ты не можешь так поступить, Арабелла. Я этого не допущу! – Сесили расхаживает по салону с напряженным от ярости и страха лицом.

– Не думаю, что ты сможешь остановить меня, – холодно отвечает Арабелла. Вокруг нее аура неприступности, и все они это чувствуют.

– Летти, ты тоже участвуешь в этом сумасбродстве? – требовательно спрашивает Сесили, поворачивая к ней пылающий взгляд.

Летти едва успевает открыть рот, как Арабелла говорит:

– Разумеется, участвует. Только это не сумасбродство. Это убийственно серьезно.

– Не могу этому поверить! – Сесили закрывает руками лицо и трясет головой. – Это безумие, чистое безумие.

– Возлюбленный говорит, что ты неверующая, Сесили. Ты и Эдвард. Вы оба обречены гореть в геенне огненной, и ваши будущие дети тоже. – Арабелла говорит это так спокойно, как если бы речь шла о слишком холодной для этого времени года погоде. – Но у тебя все еще есть шанс присоединиться к избранным. Тебе только надо увидеть истину. Послушай Возлюбленного и пойми.

Сесили теперь выглядит сбитой с толку.

– Но, Арабелла, ты же собираешься отдать ему этот дом! Со всеми потрохами! И как мне к этому относиться? Ты должна понять, что так поступать несуразно!

– Наоборот, это очень разумный поступок, – отвечает Арабелла. – День Страшного суда совсем близко. Возлюбленный разъяснил нам это предельно ясно. Все знаки указывают на то, что близится конец мира.

– Какие знаки? – требовательно спрашивает Сесили. Ее голос снова полон ярости. – Не рассказывай мне о войне, чуме и прочих напастях. Все это так же вечно, как луна! На что они указывают?

Летти идет к эркерному окну и смотрит на подъездную дорогу и сад. Она знает, что спорить с Арабеллой бессмысленно. Сесили не видела Возлюбленного, она ничего не знает о силе, которую он источает, и о том, как реагирует на него Арабелла. Та просто околдована им, пребывает всецело в его власти. Летти чувствует, как эта сила захватывает и ее. Каким-то образом это связано с трепетом в животе, порождаемым его голосом, с ощущением абсолютной безопасности, которое вызывает его уверенность в их недосягаемости для смерти и распада. Она не хочет, чтобы так было, однако сила его взгляда такова, что по коже начинают бегать мурашки, а кончики пальцев дрожат, как у Арабеллы, когда та рядом с ним. Она не может не представлять себе, как преподобный обнимает свою жену, заключает ее в объятья и прижимает свои губы к ее губам. На что это должно быть похоже – быть наедине с Возлюбленным?

– Главнейший знак – это сам Возлюбленный, – отвечает Арабелла, голос ее очень спокоен. – Он – пятое воплощение.

– Что? – переспрашивает Сесили.

– Первым был Адам. Потом Ной. Потом Авраам. Потом Христос. А сейчас…

Сесили испуганно ахает:

– Нет, Арабелла! Не смей говорить такое! Он не может объявлять себя мессией! Он не смеет!

«А как насчет Моисея? – думает Летти. – Почему его пропустили?»

– Возлюбленный – следующее воплощение, – с гордостью повторяет Арабелла.

Сесили вскакивает на ноги.

– Это святотатство, Арабелла! Ужасное святотатство! А епископ знает?

– Миру еще не время узнать об этом. Только мы, его последователи, удостоены обладать этим драгоценным знанием. – Арабелла наклоняется к сестре, ее вновь охватывает возбуждение. – Неужели ты не видишь всю честь, всю славу этого знания? Воплощение здесь, в этом доме! Где мы будем ожидать Пришествия, где мы не будем подвержены смерти! О, Сесили, мы избранные! Неужели ты этого не понимаешь?