Снежная роза

– О, только я и девочки. Всего пятеро. – Он улыбается мне. – Я получил послание от Агнес. Она сказала, что пришло время приехать сюда. И знаете что? Я уже был в дороге.

Мы приближаемся к дому. Я едва слышу, что он говорит. Я онемела от потрясения, вызванного словами Сисси. Ее слова пульсируют у меня в голове. Они как таран, бьющий в стены, которые я возвела в своем сознании. Стены шатаются. Скоро они рухнут, и все, что я старательно прятала за ними, хлынет наружу.

Это меня убьет. Я не могу. Не могу.

Мне нужно решить, что теперь делать, но хотя я пытаюсь мобилизовать все свои силы, все ресурсы, я чувствую себя так, словно уже проиграла. Я не знаю, что делать. Опасность таится и внутри меня, и снаружи. Теперь в доме еще больше людей. Как я могу продолжать здесь жить? Что будет со всем тем, чего я так сильно хотела? Я думала, что нашла место, где будем только я и Хедер. Но это, похоже, невозможно. Этому не бывать. Бежать некуда. Я дошла до предела своих возможностей.

Внезапно я леденею. Я чувствую себя так, словно сейчас перестану дышать. Я стою не двигаясь.

Неужели это конец? Неужели?

Арчер делает несколько шагов вперед и понимает, что я недвижима. Он оборачивается.

– Эй, Рейчел, с вами все в порядке?

Я смотрю в землю, в голове какой-то звенящий белый шум, я чувствую себя так, будто сердце готово взорваться. Весь мир в заговоре с целью отнять у меня Хедер. Все мои планы, все, что я сделала, весь труд, потраченный на то, чтобы найти место, где мы можем быть только вдвоем, где нам никто не будет мешать, пошли прахом. Это конец. Это никогда не сработает.

И я понимаю, что знаю об этом уже некоторое время.

– Хедер, – говорю я жалобно. – Мне так жаль, милая. Я так старалась. Мне так жаль. Опять я тебя подвела.

– Кто такая Хедер? – спрашивает Арчер, глядя по сторонам, будто ожидая увидеть кого-то, выходящего из кустов.

Меня охватывает бесконечная грусть.

– Моя дочь.

Он удивлен.

– Я не знал, что у вас есть дочь. Она здесь?

Я изо всех сил стараюсь почувствовать присутствие Хедер. В последнее время она от меня ускользает. Отыскать ее все труднее и труднее. Сейчас поблизости нет никаких ее следов. Где этот нежный шепот, этот мягкий голос, который говорит мне: «Мамочка»?

– Нет, – медленно говорю я.

– Она дома? С отцом?

– Нет. – Теперь я вижу ее такой, как видела в последний раз, когда она обнимала меня и улыбалась. Я люблю тебя еще больше.

Я люблю тебя больше всего.

Я закрываю глаза. Изнутри рвется беззвучный крик. Мне удается произнести:

– Она нигде.

Во рту пересохло. Я этого не говорила. Я не прошла через это. Я не признавалась в этом. Я не позволяла себе сделать это реальностью. Но теперь у меня нет выбора. Я должна это сказать. И мой мир рухнет.

– Она ушла. Умерла.

Не знаю, что случилось после. Темнота, обволакивающая и всепрощающая, утишает мою боль. Я не позволяла себе ее чувствовать. Необыкновенным усилием воли я не давала этому ужасу коснуться меня. Больше я не в силах этого делать, но у меня остается небольшая лазейка. Беспамятство. И я благодарна, когда оно приходит.

Много позже, вопреки своему желанию, я поднимаюсь из темноты, как пловец выныривает из глубины на поверхность воды. Я лежу на кровати в нашей комнате и, когда открываю глаза, вижу рядом с собой небольшую кучку вещей Хедер: книжки, пижама, сверху набивная игрушка – птица-топорик.

Меня охватывает черная безысходность. И я стону, сама того не желая. В комнате какое-то движение, и я сознаю, что не одна.

– Хедер? – говорю я, без надежды надеясь, что мне удалось ее вернуть, что магическое заклятие, над которым я так много трудилась, еще работает. Моя жажда увидеть ее непереносима.

– Нет, – звучит мягкий голос, который я не узнаю. – Не Хедер.

Острая боль пронзает меня до самых глубин. Глаза закрываются, из-под век льются слезы, и я снова утопаю в подушке. Меня охватывает ледяной холод, будто все во мне умирает. Теперь мне все равно. Я ни о чем не беспокоюсь. Я не хочу этого, я не хочу этого мира. Я не могу терпеть эту боль. За что мне такие страдания?

Где-то поблизости разговаривают женщины, их голоса негромки, не более чем гул без слов. Раздается стук в дверь, кто-то открывает ее. Я слышу мужской голос:

– Как она?

– Сейчас немного лучше. Но она действительно больна. Она в шоке. Не думаю, что ей хочется жить.

– Рейчел нуждается в лечении, – говорит мужчина.

– Безусловно.

– Это и привело ее к нам. Это то, что мы можем ей дать.

Я отключаюсь от происходящего, меня уносит прочь. Я надеюсь, что не проснусь, потому что не хочу больше испытывать такие муки.

Однако позднее, когда становится темно, я просыпаюсь. Кто-то рядом со мной, на моем плече лежит теплая рука. Я слышу голос, низкий, богатый и сладкозвучный.

– Я благословляю Рейчел. Я прихожу к ней в пору ее скорби и исцеляю ее израненную душу. Я даю ей веру на спасение, которое не за горами, и надежду на то, что все будет хорошо и все души объединятся в любви. Я указываю ей путь. Я возьму ее с нами в путешествие к славе.