Снежное забвение

Эмили жила в большом доме на окраине Тайнмута. Дом был новый, роскошный, из темно-красного кирпича, с портиком на фасаде. В окно просторной гостиной Вера увидела белый диван и телевизор с плоским экраном. Искусственная елка, очень похожая на настоящую, а под ней – гора запакованных подарков. Внезапно Вера подумала, что Маргарет Краковски такое место показалось бы адом. Уж лучше быть девочкой по вызову и жить в убогой квартирке в Мардле. А еще, что Вера так и не купила подарок на Тайного Санту для Холли. Она нажала на звонок.

Дверь открыл мужчина в поло и легких брюках. Из прихожей повеяло теплом. Для этого дома такая одежда вполне подходила.

– Да? – Выговор богатого северо-востока. «Бизнесмен в домашнем», – подумала Вера.

– Могу я поговорить с Эмили, пожалуйста? – Она понимала, что выглядит еще более потасканно, чем обычно. Дефицит сна, похмелье, недостаток времени, чтобы постирать одежду, не говоря уже о том, чтобы ее погладить. Как и всегда в период расследования. Она попыталась располагающе улыбнуться.

Он посмотрел на нее как на мастерового, продающего с рук крючки для одежды. Как будто даже не хотел тратить на нее слова. Он просто отвернулся и крикнул через плечо:

– Джеки, к тебе тут пришли насчет твоей дочери.

«Твоей дочери. Значит, он, видимо, отчим. И она ему мешает».

Он не пригласил ее внутрь. Вера осталась ждать на пороге. Наконец в коридоре появилась огромная женщина с нехарактерным для зимнего сезона загаром, в огромном количестве золотых украшений. Ее светлые волосы выглядели крашеными, а вот загар – настоящим. Эмили что, отправили в «Хейвен», чтобы взрослые могли отдохнуть в теплом климате?

– Да? – Мать Эмили оказалась не такой непробиваемой, как показалось с первого взгляда. Замученная женщина с нервным тиком и напряженной улыбкой. Женщина, обязанная балансировать между двумя важными людьми в своей жизни.

«Просто брось его, – хотелось сказать Вере. – Есть вещи пострашнее, чем остаться без мужика». Ей пришло в голову, что существуют разные формы проституции. И та, что избрала Маргарет, еще, может, не самая унизительная.

– Я думаю, что Эмили может нам помочь, – сказала Вера. – У нее нет никаких неприятностей, просто мне хотелось бы переговорить с ней.

– Вы социальный работник?

«Господи, нет! Я похожа на социального работника?»

– Нет, я из полиции. Но, как я и сказала, неприятностей у Эмили нет. Я считаю, у нее может иметься кое-какая полезная информация. – Вера замолчала, переводя дух. Не стоило пугать эту женщину, подгоняя ее. Можно потратить немного времени на обычную вежливость. – Как ей дома?

– Ну, вы знаете… Решаем проблемы по мере их поступления! – Казалось, женщина была благодарна за то, что хоть кто-то проявил интерес.

– Но она в состоянии поговорить со мной?

Джеки не ответила, но отошла в сторону, чтобы впустить Веру.

– Я не знаю, как мы до этого докатились, – сказала Джеки. – Она была такой хорошей девочкой в школе. Открытой. Такой покладистой. Мы понятия не имели, что у нее проблемы. – Последовала пауза, а за ней – минутка откровений. – Мне нужно было уделять ей больше времени. Но я проходила через развод, и работа казалась единственным способом сохранять здравый рассудок. Она стала тихой, но она всегда тихая! Тем более тихая – это ведь хорошо, правда? Тихая – значит послушная.

Веру беспокоило, что она теряет время. Она не священник, чтобы отпускать грехи.

– Нельзя ли мне просто поговорить с Эмили, миссис Джеймс?..

– Конечно. – Нервный тик вернулся. Может, она думала, что Вера осуждает ее за состояние дочери? Или считает ужасной матерью, потому что Эмили себя порезала? Наверняка Джо и Джеки были уверены, что весь мир возненавидит их после того, как они подарили своей дочери немного свободы.

Эмили выглядела нормально, гораздо менее дерганой, чем когда Вера видела ее последний раз. Настоящая красавица. Длинные кудрявые волосы напомнили Вере картины прерафаэлитов, которые она видела в Галерее Лэнг, когда сама была школьницей.

– Мне остаться? – спросила Джеки. Она по-прежнему безумно нервничала и явно хотела делать все максимально правильно. Сейчас она была даже более напряжена, чем ее дочь. Вера подумала, что у них еще все может наладиться.

– Почему нет? – просто сказала Вера. – Мы, в конце концов, просто болтаем.

Позже, уже выйдя на темную улицу, Вера проверила телефон. В доме она поставила его на беззвучный. Был пропущенный звонок от Холли. Она оставила сообщение, что камеры в метро зафиксировали Малкольма Керра днем, но сейчас они снова его потеряли. Поезда слишком забиты, чтобы различить отдельные лица, и Джесси тоже нигде не видели. «Не могли бы вы нам перезвонить, мэм? А то мы не совсем понимаем, куда двигаться дальше».