Снять заклятие. Религия как естественный феномен

В ходе работы над этой книгой я обнаружил одно мнение, выраженное в несколько иной форме людьми, придерживающимися самых разных религиозных взглядов: "человек" испытывает "глубокую потребность" в "духовности", которая удовлетворяется для одних традиционной организованной религией, для других - культами, движениями или хобби "Нью Эйдж", а для третьих - интенсивным занятием искусством или музыкой, гончарным делом или экологическим активизмом - или футболом! Что меня восхищает в этой восхитительно разнообразной тяге к "духовности", так это то, что люди думают, будто знают, о чем говорят, хотя - а может быть, и потому, - что никто не удосуживается объяснить, что они имеют в виду. Полагаю, это должно быть очевидно. Но на самом деле это не так.

Если вы не хотите объясняться, они обычно отмазываются, как часто цитируемый ответ Луи Армстронга на вопрос о том, что такое джаз: "Если вам приходится спрашивать, вы никогда не узнаете". Так не пойдет. Чтобы убедиться в том, насколько сложно сказать, что такое духовность, попробуйте усовершенствовать эту пародию, собранную из множества разочарований: "Духовность - это, знаете, как бы внимание к своей душе или глубокие мысли, которые вас действительно волнуют, а не просто размышления о том, у кого одежда красивее, стоит ли покупать новую машину, что будет на ужин и тому подобное. Духовность - это настоящая забота, а не просто, знаете ли, материализм". Наряду с этим распространенным и нерефлексивным взглядом на духовность существует стереотип атеиста: у атеистов нет "ценностей"; они беспечны, эгоцентричны, поверхностны, самоуверенны. Они думают, что знают все, и при этом совершенно не понимают, что такое дух. (Вы действительно не можете быть хорошим человеком, если у вас нет духовной жизни).

А теперь позвольте мне попытаться вложить в их уста лучшие слова. Эти люди поняли один из лучших секретов жизни: отпустите свое "я".

Если вы сможете подойти к сложностям мира, его славе и ужасам, со смиренным любопытством, признавая, что, как бы глубоко вы ни заглянули, вы лишь пощупали поверхность, вы обнаружите миры внутри миров, красоты, которые раньше не могли себе представить, а ваши мирские заботы уменьшатся до размеров, не столь уж важных в общей схеме вещей. Сохранять это потрясенное видение мира под рукой, занимаясь повседневными делами, нелегко, но это определенно стоит усилий, потому что если вы сможете оставаться сосредоточенным и вовлеченным, вам будет легче сделать трудный выбор, нужные слова придут к вам, когда они вам понадобятся, и вы действительно станете лучшим человеком. В этом, я полагаю, и заключается секрет духовности, и он не имеет ничего общего с верой в бессмертную душу или во что-то сверхъестественное.

Психолог Николас Хамфри довольно глубоко изучил связь между верой в "психические силы" и повседневным чувством морали. Он отмечает, что почти все паранормальные явления, экстрасенсорное восприятие и ясновидение, общение с умершими друзьями и родственниками на сеансах, имеют "несколько самодовольную ауру - отпечаток святости, некое ощущение "тронь - не тронь"" (1995, с. 186). И хотя отчасти это может быть связано с тем, что так часто истории затрагивают наиболее эмоционально чувствительные сферы жизни людей, у него есть и другое объяснение:

. . она берет свое начало в одном из самых замечательных трюков с доверием, которые разыграла с нами наша культура. Она заключается в том, чтобы убедить людей в существовании глубокой связи между верой в возможность существования экстрасенсорных сил и тем, чтобы быть благородным, честным, добропорядочным, достойным доверия членом общества. . . .

Он ловко излагает обоснование свободного плавания:

Независимо от того, получали ли люди явное религиозное воспитание или нет, все они были подвержены идее, что некая сверхъестественная родительская фигура наблюдает за ними и заботится о них. Отсюда легко следует, что чувство справедливости и благородства убеждает людей в том, что если такая фигура существует, то не верить в нее было бы в высшей степени неблагодарно, а такими неблагодарными могут быть только злые дети. Но если неверующие в целом злы, то естественно (хотя и вряд ли логично) предположить, что верующие в целом добры. Таким образом, вера или не вера человека в сверхъестественного родителя сама по себе становится мерилом его моральной добродетели... Абсурдным, но вполне общепринятым результатом стало то, что каждая паранормальная история, которую мы слышим, автоматически заслуживает внимания и уважения.