Снять заклятие. Религия как естественный феномен

В то время как птенцов чаек неудержимо влечет оранжевое пятно, людей неодолимо пленяют особые пропорции "детского лица". Оно вызывает реакцию "О, разве она не хитрая" у самых стальных зануд. Как утверждал Конрад Лоренц (1950) и другие, корреляция между внешним видом младенца и реакцией взрослого на заботу не случайна. Дело не в том, что детские лица по своей природе милы (что это вообще может значить?), а в том, что эволюция выбрала пропорции лица в качестве сигнала, вызывающего родительскую реакцию, и с течением веков эта связь совершенствовалась и усиливалась во многих линиях. Мы любим детей и щенков не потому, что они милые. Все наоборот: мы считаем их милыми, потому что эволюция создала нас, чтобы мы любили вещи, которые так выглядят. Корреляция настолько сильна, что измерения окаменелостей новорожденных динозавров были использованы для поддержки радикальной гипотезы о том, что некоторые виды динозавров были альтрициальными (Hopson, 1977; Horner, 1984). Классический анализ Стивена Джея Гулда (1980) постепенной ювенилизации с годами черт Микки Мауса представляет собой элегантную демонстрацию того, как культурная эволюция может идти параллельно генетической, ориентируясь на то, что инстинктивно предпочитают человеческие существа.

Но еще сильнее, чем предрасположенность взрослых реагировать на детенышей с родительским лицом, действует предрасположенность этих малышей отвечать послушанием на родительские запреты - черта, наблюдаемая как у медвежат, так и у человеческих младенцев.

Как только информационная супермагистраль между родителями и детьми создана генетической эволюцией, она готова к использованию - или злоупотреблению - любыми агентами, преследующими свои собственные цели, или любыми мемами, которые случайно обладают свойствами, извлекающими выгоду из предвзятости, встроенной в эту магистраль.

Родители - или те, кого трудно отличить от родителей, - обладают чем-то близким к специальной "горячей линии" принятия, не столь мощной, как гипнотическое внушение, но иногда близкой к нему. Много лет назад моя пятилетняя дочь, пытаясь подражать гимнастке Наде Команечи на турнике, опрокинула табуретку для пианино и больно придавила два кончика пальцев. Как мне успокоить перепуганного ребенка, чтобы безопасно отвезти ее в травмпункт? На меня снизошло вдохновение: Я поднесла свою руку к ее пульсирующей кисти и строго приказала: "Смотри, Андреа! Я научу тебя одному секрету! Ты можешь загнать боль в мою руку силой мысли. Давай, толкай! Толкай!" Она попробовала - и у нее получилось! Она "затолкала боль" в папину руку.

Ее облегчение (и восхищение) было мгновенным. Эффект длился всего несколько минут, но с помощью нескольких дополнительных импровизированных гипнотических аналгезий я доставил ее в отделение неотложной помощи, где ей смогли оказать необходимое дальнейшее лечение. (Попробуйте сделать это со своим ребенком, если представится случай. Возможно, вам повезет так же.) Я использовал ее инстинкты - хотя их обоснование пришло мне в голову только много лет спустя, когда я размышлял об этом.

(В связи с этим возникает интересный эмпирический вопрос: сработала бы моя попытка мгновенного гипноза так же эффективно на каком-нибудь другом пятилетнем ребенке, который не запечатлел бы меня как авторитетную фигуру? И если импринтинг имеет место, то насколько мал должен быть ребенок, чтобы так эффективно запечатлеться на родителях? Нашей дочери было три месяца, когда мы ее удочерили).

"Естественный отбор формирует в мозгу детей склонность верить всему, что говорят им родители и старейшины племени" (Dawkins, 2004a, p. 12). Поэтому неудивительно, что религиозные лидеры во всех частях света пользуются дополнительным авторитетом, который дает им титул "Отец", - но это уже забегание вперед. Мы все еще находимся на той стадии, когда, как утверждает Бойер, наши предки невольно вызывали фантазии о своих предках, чтобы облегчить некоторые из своих затруднений по поводу того, что делать дальше. Важной особенностью гипотезы Бойера является то, что эти воображаемые агенты с полным доступом обычно не считаются всезнающими; если вы потеряете нож, вы не станете автоматически предполагать, что они будут знать о его местонахождении, если только кто-то не украл его у вас или вы не уронили его в неудобном месте во время свидания - если, конечно, это не стратегическая информация. А предки знают всю стратегическую информацию, потому что она их интересует.