Сновидения (СИ)

Я шагнула по узкой дорожке лунного света, ведущей к Кёджуро. В ночной тишине все звуки приобрели интимную таинственность, доносясь ласковыми отголосками, словно одинокий шелест ветра, пронёсшийся по речной глади. Мужчина, затаив дыхание, неотрывно наблюдал, как скользил мой хрупкий силуэт во мраке комнаты. Его огрубевшие щёки раззадорили недетские чувства, от которых лицо мечника загорелось. Что-то в глубине его души тяжело рухнуло, а после всколыхнулось крошечным огоньком, к которому захотелось тотчас трепетно прильнуть, обнять дрожащими руками и прижать к себе, оберегая. Несмотря на открытые сёдзи, в спальне было душно, и даже ночной воздух, наполненный цветочно-травянистым запахом, не доносил с волной ветерка желанную свежесть. Грудь мужчины тяжело вздымалась, одной рукой он потянулся к воротнику нагаги и оттянул его, обнажив крепкую грудь, на которой отчётливо виднелись старые продолговатые шрамы. Самый яркий, отчётливо выделяющийся среди остальных в сумраке, рваной полосой тянулся от левого плеча до сердца, похожий на глубокий след от чьих-то массивных когтей.

— Я его получил во время миссии. — Кёджуро накрыл шрам ладонью, изрубленной многолетними ранами. А после посмотрел на меня совершенно очарованными глазами, будто увидел меня впервые и тотчас потерял голову.

— Каждый шрам на твоём теле прекрасен, — негромко заговорила я.

Глаза Кёджуро заблестели, и он отозвался с дрожью в голосе:

— Я не заслужил тебя, любовь моя.

Я улыбнулась с нескрываемой лаской.

— Это мои слова.

Дивная ночь, прекрасная луна и нежная любовь вскружили душу. Никогда ещё прежде я не ощущала себя настолько радостной, и даже в самых самонадеянных мечтах не смела воображать столь волнующее своим очарованием счастье. На короткий миг я засомневалась — было ли всё, что происходило между нами, реальным. Казалось, протяни ты руку, прикоснись дрожащими пальцами, упоительный мир рухнет, оказавшись обманчивым сном, оставив после себя только горький вкус разочарования.

— Я помню всё, что происходило там, Мэй, — добавил Кёджуро ещё тише, и его лицо неожиданно обновилось печальной улыбкой. — Каждое твоё слово. — Я вмиг ощутила себя холодной и потерянной, прикоснувшись к глубокой тоске, всколыхнувшейся в глазах мужчины

— Каждое-каждое? — внезапно забормотала я бегло.

— Каждое. — Слабо зашевелил он губами.

— Тогда ты помнишь, что я сказала тебе на прощание. — Ещё минута — и я бесшумно приблизилась к нему на дрожащих ногах.

— Не помню. — Неожиданно смекнул мужчина, взглянув на меня снизу вверх. — Напомни мне свои слова. — Его руки обвились вокруг моих ног, я задрожала от прикосновений его пальцев, пылающих словно в лихорадке, ощутив их сквозь блестящие шелка кимоно. — Моя Мэй. — Он обжёг мою руку долгим, пылким касанием губ. Кровь прильнула к моим щекам, жар ударил в голову, и я зашаталась, но сильные мужские руки удержали меня, горячо поглаживая.

— Я сказала… — Кёджуро посмотрел на меня глубоким, как загадочная бездна, взглядом. — Что ты мой первый и единственный, — безнадёжно зашептала я, мучительно засмотревшись на его влажные губы. — Что люблю тебя, — слетали слова с порывистым, горячим дыханием.

— Я тоже, — шепнул он.

— Что «тоже»? — Я старалась всеми силами казаться спокойной, но сердце ворковало, изредка замирая в груди, вынуждая меня сладко подрагивать всем телом.

Кёджуро тяжело вздохнул и уткнулся носом в мои колени.

— Люблю тебя, — порывисто заговорил он и весь вспыхнул, всё сильней, всё нервней прижимаясь ко мне. — Ты моя первая и единственная, — неспокойно бормотал мужчина, словно мерцающее пламя одинокой свечи от порыва ветра. — Госпожа моего сердца.

В воздухе разлился нежный и родной медово-лавандовый аромат, вселивший в меня медленное, убаюкивающее спокойствие. Через открытые сёдзи с порывом ветра ворвались шуршащие, пожелтевшие листья. Я коротко обернулась на одинокий двор, покрытый редким покрывалом опавшей листвы. Ещё в зелёных ветвях деревьев просачивались первые отголоски осенних тонов: розовые, рыжевато-алые, пурпурные, коричневатые краски изредка пестрили и приятно ласкали взор. Безоблачное небесное полотно богато устилали звёзды, сияя золотом на безграничной синеве, я устремила взгляд на бесконечность, от которой сердце томительно трепетало. Тихо выдохнув, я вновь посмотрела на Кёджуро и мягким прикосновением рук приподняла его голову, а потом наклонилась и нежно поцеловала его в лоб. На лице мужчины отразилась эмоция, похожая на минутное блаженство, он прикрыл глаза и нашёл в себе силы завлечь меня в свои объятия. Тихо, но настойчиво он положил руки на мою талию, и мой хрупкий стан чуть вздрогнул от мимолётной ласки. Я обняла мужчину обеими руками за шею и прикоснулась горячими устами к его шее в чистом, любящем поцелуе, который был способен растопить колючие морозы и подарить долгожданное тепло, вдохнув весну в душу Кёджуро.

— Моя прекрасная, — заговорил он неутолимо. — Самая-самая. — И прижал меня к себе так, словно мог потерять в любую минуту.