Сновидения (СИ)

— Не видно, — холодно ответил. — Ни разу! — Его уголки губ слабо дрогнули, и в суровом взгляде скользнули яркие, задорные ноты — Шинджуро от души забавлялся.

— Почему это?

— Ешь ты не как Кавасаки.

— А как я ем? — Я едва сдержалась от улыбки.

— Как свинья. — Взгляд главы дома скользнул по моим чумазым щекам.

— Резонно. — Кивнула в ответ.

«Когда вкусно, о манерах не думают!» — Улыбнулась я и продолжила есть. Ни одна из колкостей Шинджуро не возымела негативного эффекта. Общение с Санеми развило во мне стержень и устойчивость к кактусовым выходкам. Да и сам глава дома Ренгоку прекрасно понимал — я не обижалась. Единственный, кто не осознавал истинную природу нашего разговора — сердечный Сенджуро.

— Отец, не надо так! Мэй — наша гостья! — мальчишка воскликнул и посмотрел на мужчину блестящими глазами.

Шинджуро чуть не возвёл взгляд к потолку.

— Вижу я, какая она гостья! Зачастила к нам — дармоедище! — и зашипел. — Дай только волю — эта баба всё сожрёт в нашем доме. — Сенджуро было готов в любой момент расплакаться, и мне стало его немного жаль. Мои плечи задрожали от хохота, и я низко склонила голову, едва ли не коснувшись лбом миски с едой.

Сенджуро прочитал мою реакцию неправильно.

— Отец… — наивно и мило протянул мальчишка, и мне резко захотелось его обнять и избаловать заботой. Как у такого, как Шинджуро, мог родиться настолько очаровательный ребёнок?

«И всё-таки он прав, этот Шинджуро. Захаживала я часто — едва ли не каждый день! Всё по воле Шинобу — письмо передать, другое забрать, — подумала я. — Но такая открытость в старшем Ренгоку даже нравится. В моей жизни хватает людей, обрамлённых таинственностью… — я призадумалась. — О чём же Шинобу и Кёджуро так часто общаются? — Что-то внутри меня неприятно заскреблось. — Делают это так тайно… Как бы я ни пыталась выяснить у Шинобу правду, она молчала. Пару раз только удалось что-то подсмотреть на бумаге, но стало только сложнее и мрачнее: всё какие-то храмы и жрицы. Да и Кёджуро не было видно — неужели он избегал меня? — Нехорошие мысли нарочно ковыряли рану на сердце. — Они наверняка общаются по делу. Ничего личного. Я должна остыть и перестать вести себя так глупо, — рассуждала и пыталась усмирить свой эгоизм я. — Но почему они не могли воспользоваться вороном уз? — снова размышляла и изводила себя я. — При помощи этих сказочных, говорящих птиц обменивались информацией всех охотники! Что же в этих письмах? С ума сойти можно!»

— Просто Сенджуро слишком вкусно готовит, а я слаба духом. — Я вздохнула и отогнала ненужные мысли, а потом сощурилась, как сытый кот.

— Сколько ещё мне дерзить будешь? — хозяин поместья гневно цыкнул. Отложив в сторону пустую миску, он закончил трапезничать. — Надоели вы мне оба. Больше не приду к вам. — Но всем мы знали, что всё равно придёт. Так заканчивалось каждое застолье, на которое меня приглашал Сенджуро.

«Невкусно приготовлено, — говорил старший Ренгоку и всё равно съедал порцию до последней крупицы риса. — Не хочу иметь общих дел с вами, — добавлял. — На дух вас не переношу! — завершал любой разговор и едва заметно улыбался».

Тот ещё противоречивый кактус. Облысевший.

Я и Сенджуро проводили взглядом мужчину — на наших лицах просияли странные улыбки. Ни я, ни мальчишка, ни Шинджуро — никто никогда не говорил об этом вслух, но было понятно, что каждый с нетерпением ожидал новое застолье.

«Знает ли Кёджуро, что я почти каждый вечер коротаю в кругу его близких?» — задумалась я с теплотой на сердце.

?????

Солнце близилось к горизонту, и весь мир окрасился его рыжими красками. Вернулась я обратно до захода солнца, когда ещё не было нужды опасаться демонического лика. Прохлада румянила щёки, я поёжилась и ускорила свой бодрый шаг, петляя по поместью бабочек — в руках у меня было новое письмо, которое утром передал Сенджуро. Тонкие пальцы чуть дрогнули и слабо смяли бумагу конверта. В голову ураганом влетел поток хаотичных рассуждений. Я снова позволила себе задуматься о прошлом — как бы ни пыталась держать себя в руках, но редкие мысли всё же пробирались с тоской в сердце. Я зажмурилась и попыталась усмирить внутренних демонов. Несмотря на принятие, что-то внутри тихо скреблось. Временами снились призраки прошлого: родные сердцу люди всегда наблюдали за мной откуда-то издалека — из толпы. Я хотела добежать и обнять их, но с каждым шагом расстояние между нами только разрасталось. В грёзах я больше не испытывала сладостное чувство эйфории. Всё было по-другому — стало вмиг серым, блеклым, невзрачным и таким унылым! Не как в коварных сновидениях Матери.

Мать…