Сны Единорогов (СИ)

Длинные красные когти, невесть как, когда и откуда появившиеся на прежде беззащитной да нежной кисти, изнутри вспороли кожу и плоть, пустив в пустоту фонтан чернильно-черных густых брызг.

— Ч-черная…

— Черная…

— Кровь…

— Ядовитая…

— Отравленная…

— Черная кровь!..

— Не может…

— Такого…

— Быть!

Ведьмы, захлебнувшись воплем, застыли, переглянулись, а после, не сговариваясь, бросились назад, перекинулись жидкими плоскими тенями и стремглав нырнули в смешавшееся пространство зачарованных стен, чутко наблюдая оттуда углями раскаленных до багровой белизны зрачков.

Губы продолжающего лежать на похоронном столе Валета, тоже окрашенные непроглядной гуталиновой тьмой, очнулись, дрогнули, исказились. Уродуя на глазах заостряющееся лицо, пробивающееся широкими лезвийными скулами, потянулись наверх и в стороны…

Затем же, заглушая визг трёх оглушенных сестер и свист блуждающего по подземельям сквозного ветра, стирая крики тысячи не мертвых и не живых пленников, приговоренных корчиться в царстве котлованных истязаний, демон, проснувшийся в переродившейся Валетовой душе, рассмеялся.

========== Сон пятнадцатый. Демон ==========

— Что… с ним… произошло?.. — шепчась переплетающимися змеиными языками, в страхе вопрошали ведьмы, забиваясь в самую глубь отзеркаленного черного королевства.

Юноша, чьи губы продолжали и продолжали издавать уродливый режущий смех, пока лицо его оставалось серо́ и неподвижно, шевельнул ногами. Цепи, сдерживающие их, с тем же мертвенным звоном оборвались и полетели вниз, разбиваясь тысячей тусклых осколков.

— Это невозможно… Невозможно!.. Он не мог!..

Юноша, поведя хрустнувшими в изменяющихся суставах плечами, сел, ступил стопами на пол и поднялся. От поступи его, заключенной пока лишь в четную пару шагов, сотряхнулся и завибрировал камень, сам за́мок отозвался ликующим рокочущим гомоном. Потолок, проломившись трещиной, задрожал; на землю, гася разожженные повсюду свечи, посыпались камни, крошки, уголья, щепки, обрывки красной шторной ткани, перья снявшихся с насестов перепуганных воронов.

— Не мог… обратиться…

— Им…!

Кости юноши, приспосабливающегося к новому себе, скрипели, визжали, гремели, трещали. Он рос, рос прямо на глазах у изумленных перекошенных ведьм, ширился в бугристых плечах; руки и ноги его обливались еле сдерживаемой титанической силой, вздутыми синими жилами, очерченными черными венами. Зрачки, в сердцевине которых взорвалось черное зерно, застилали, растекаясь, обновленным цветом некогда синие радужки и некогда белые же белки. Такое же черное зерно дало всход и на волосах — русые пряди окрашивались налипающей тертой сажей, извивались, струились вниз длинной волчьей гривой. Пальцы, царапая воздух и что-то, чего в этом воздухе так сразу не получалось разобрать, крючились, выпуская длинные ящеровы когти…

Вместе с пришедшей ужасающей тенью, кряхтящей, рычащей гортанными всхрипами за спиной, остатки человеческого облика, сохранившегося в лопнувшей мыльным пузырем памяти, окончательно покинули его.

Из черепа, пробивая полую крепкую кость, быстро заживающую плоть и льющуюся черную кровь, тянулись загнутые витые рога, поблескивающие тем же страшным ледяным глянцем, что и черный отполированный камень беснующегося колдовского логова. Следом за рогами подтягивался гладкий и мощный хвост-хлыст, другие скелетные кости, ломающие и заменяющие кости прежние, перестраивающиеся в совершенно иной позвоночник…

То, чем обращался Валет, безудержно ревело, запрокинув к потолку продолговатую оскаленную морду, пока его новые крылья проклевывались из лопаток темными почками, раскрывающимися в свету пригревающего адского огня. Они становились всё больше, больше и больше, потрескивающие кости обтягивала инкарнатно-черная кожистая перепонка, расшитая прозрачными сосудами и гоняющими жизненный нектар венами.

Последние остатки ткани, запеленывавшей прежнего мальчишку невзрачным саваном, с хрупом рвались, опадали на пол, чтобы тут же сгореть, истлеть прощальным воспоминанием о безвозвратно покинувшем прошлом…

Валет, ударив полностью оформившимся хвостом, внезапно смолк.

Шумно втянул расширившимися ноздрями воздух, облизнул углистые губы насыщенно-красным языком. Медленно повернул отяжелевшую рогатую голову, безошибочно отыскав жмущихся в страхе настенных колдуний. Клацнув клыками, растянул непропорционально огромный рот в лишающей рассудка зверовой ухмылке…

А затем, за долю мгновения взмахнув легко подчинившимися крыльями, порывом смертоносного ураганного ветра взвился в качающийся крошащийся верх.

🐾

Сознание, протанцевав на грани последний свой вальс, мягко коснулось свалявшихся грязных волос спящего юноши; Тай от прикосновения этого поморщился, простонал отказывающим голосом и, с трудом отыскав в себе силы даже на столь простое действо, кое-как отворил глаза. Неизменная темная комната тут же поплыла перед ним, покачнулась и, побарахтавшись, полетела в бездну, заставляя испытать странную режущую боль, сквозным ударом пронзившую сердце и позвоночник.