ТеодороУшла. Казалось — так горда!Смотрю, глазам своим не веря.Так неожиданно и смелоВ любви признаться, как она!Но нет, такая мысль смешна,И здесь совсем не в этом дело.Хотя бывало ли когда,Чтоб с этих строгих уст слетало:«В такой потере горя мало,Теряют больше иногда»?«Теряют больше…» Боже мой,Понятно, кто: её подруга.Нет, глупость, жалкая потуга,И речь идёт о ней самой.И всё же, нет! Она умна,Честолюбива, осторожна;Такая странность невозможна;Она к другому рождена.Ей служат первые сеньорыНеаполя, я не гожусьВ её рабы. Нет, я боюсь,Что здесь опасней разговоры.Узнав мою любовь к Марселе,Она, играя и дразня,Хотела высмеять меня…Но что за страхи, в самом деле?У тех, кто шутит, никогдаТак густо не краснеют щёки.А этот взгляд и вздох глубокий:«Теряют больше иногда»?Как роза, рдея изнутриИ вся блестя росою зыбкой,Глядит с пурпуровой улыбкойНа слёзы утренней зари,Она в меня вперяла взглядЗалившись огненным румянцем.Так пламенеющим багрянцемЛаниты яблока горят.Так как же всё же рассудить?Признаться, рассуждая строго,Для шутки — это слишком много,Для правды — мало, может быть.Остановись, моё мечтанье!Каким величьем бредишь ты!..Нет, нет, единой красотыМеня влечёт очарованье.На свете нет такой прекраснойТакой разумной, как она.
Явление девятнадцатое
Марсела, Теодоро.
МарселаТы здесь один?ТеодороИ нам данаМинута встречи безопасной.Но для тебя, моя Марсела,Со смертью я вступил бы в бой.