Собери себе рай

Альянс трона с алтарем достиг своего апогея в средине XIX века, когда габсбургская монархия, заботясь о контроле над обитателями и о собственном спокойствии, подписала конкордат с Ватиканом. Она предоставила Церкви чуть ли не монополию на школьное обучение, влияние на культуру и повседневную жизнь. Из официальных данных следует, что в 1900 году, но и спустя десять лет, девяносто семь процентов обитателей нынешней территории Чехии принадлежали к католической церкви.

Тем не менее, в обыденном сознании, эта церковь является врагом чехов, а прежде всего – их национального возрождения.

Совершенно не так, как в разодранной на части Польше, где большая часть страны очутилась в протестантской Пруссии и православной России, и где Церковь была опорой польского духа и сопротивления. Именно она творила тождественность поляка.

Отец демократической Чехословакии и ее первый президент, философ Томаш Гарригуэ Масарик, взгляды имел однозначные: обращение в католичество морально искривило чехов. Ведь из народа гордого, неподдельно набожного и преданного гуманистическим идеалам Гуса он превратился в народ задавленный, затурканным, который, прежде всего и любой ценой, старается выжить. В основном: с помощью бездушного прагматизма и цинизма.

Чешские элиты признали, что народ, если он возродится, может полагаться только лишь на протестантских ценностях. При этом всем, количество протестантов среди этих элит было обратно пропорциональным числу протестантов в обществе (в обществе их было два-три процента). Патриотам удалось популяризировать убеждение, будто бы периодом высочайшего величия народа были времена Гуса и гуситов.

Потом этот же взгляд закрепляли марксисты, представляя Гуса как предшественника коммунистического государства.

5.

Спустя триста лет неволи, через два месяца после образования независимой Чехословакии (в 1918 году), тысяча католических священников высказалась за пересмотр процесса над Яном Гусом и за реформу церкви, вместе с ликвидацией безбрачия и введением чешского языка в литургию вместо латыни. Церковные власти отбросили эти постулаты, тогда реформаторы создали собственную, чехословацкую церковь. От римской церкви ушли сотни священников. Через год за новое вероисповедание высказалось более полумиллиона чехов.

Антикатолицизм и антиклерикализм стали частью новой политической системы.

Католическая церковь начала считаться одной из основных причин всяческого зла в чешской истории.

Никто не принимал во внимание факты, что в Моравии именно группы католиков занимались делом национального возрождения, что в средине XIX века среди подписчиков "Народних новин" Карела Гавличка Боровского было несколько сотен католических священников.

После 1918 года началась динамичная ликвидация любых австрийских влияний.

В чешском языке для этого имеется специальное слово – odrakouštení, потому что Австрия - это Rakousko.

В школах ликвидировали обязанность участия учителей и учеников в богослужениях, убрали обязательную молитву, из школ убрали все религиозные символы.

Наиболее любопытным проявлением odrakouštení было строительство по всей стране крематориев, чтобы не хоронить покойников в соответствии с католической традицией. Возникло чуть ли не массовое движение – Товарищество Друзей Кремации. Была разработана система выплат, благодаря которым члены Товарищества могли быть уверены, что их после смерти кремируют, если семья, к примеру, делать этого не пожелает. К этому времени в пражском квартале Страшнице был построен крупнейший в Европе крематорий[61] (В фильме, который в нескольких национальных плебисцитах был признан лучшим чешским фильмо всех времен – Сжигающий останки, режиссера Юрая Герца на основе повести Ладислава Фукса – выступает здание крематория в Праге. Вот только это не пражский крематорий – как в соответствии с действием повести и фильма ожидают зрители. Свою внешность киношному крематорию дал крематорий в Пардубицах, возведенный в стиле национального кубизма по проекту Павла Юнака и сданный в эксплуатацию в 1923 году. При его посещении стоит глядеть на него как на манифест движения за кремацию в Чехии. – Примечание Автора).

6.

Любопытным в этом плане представляется творчество чешского поэта и коммуниста Станислава Костки Ноймана (1875 – 1947), который, в рамках пролетарской поэзии – направления, которое он сам начал в Чехословакии уже в двадцатые годы – создавал парафразы молитв.

Поздравление 1923 года: Радуйся[62] (Ave (лат.) = Радуйся! Ave Maria = Радуйся, Мария!), Советская Россия! / Падший мир желает заковать в железо / всех работниц и рабочих / радуйся, о святая! / Если бы могли мы украшать алтари / твой алтарь украшали бы мы / а если могли бы учить других молитве / только Тебе бы молились / о, святая (…) / Матерь наша / Федеративная социалистическая Российская советская республика, / учительница наша / надежда наша, / опора в будущем / звезда единственная на небе темном / Радуйся!

7.