Собери себе рай

Отец: - Будь гордой! Гордой!

Она: - А те красные сапоги видела...?

Отец (стиснув кулак): - Гордой! Будь гордой!

Прежде чем стать экскаваторщиком, отец женился на чешке, закончившей университет по специальности право, учительнице, которая всю жизнь повторяет, что уже на свадьбе договорилась с мужем: он в их семье будет принимать решения по важным проблемам, а она – по менее важным (после пятидесяти лет в браке на вопрос, почему же обо всем всегда решала она, ответила так: - Так у нас ничего по-настоящему важного и не случалось).

Диплом доктора[79] (В Чехии (как и почти во всей Западной Европе) научная степень "доктор" приблизительно соответствует нашему кандидату. – Прим.перевод. ) отец торжественно получил от государства в 1990 году. Восьмидесятилетние мужчины, одни глухие, другие на костылях, получали дипломы почетного доктора права. Ректор вызывал их, а его не слышали. Он читал слова докторской присяги, а те не могли их запомнить и повторить. А под конец попутали свои дипломы, так что актовый зал наполнился выкриками: "Меняю докторский диплом Кралика на диплом Стехлика!", "Веселого на Смутнего"[80] ("Králik" = "кролик"; "Stehlík" = "щегол"; "Veselý" = "веселый"; "Smutny" = "печальный" – Прим.перевод.) и тому подобными, а их пятидесятилетним детям постоянно приходилось вытаскивать свежие носовые платки.

Павликовскую (равно как и некоторых других популярных писателей) обвиняют в том, что эпоху коммунизма, в особенности же, семидесятые годы, когда после советской интервенции страна на двадцать лет превратилась неосталинистское гетто, она описывает как вполне себе забавный период. Как время, в котором не было моральных дилемм.

"Можно не обращать внимания на собственные комплексы, но не на тоталитаризм".

Но следует помнить, что тоталитаризм, когда он цвел и пах, самим обществом тщательно и ласково лишался какого-либо ужаса.

(журнал?) СЛОВА: - А вот вы знаете, какими были последние слова Маяковского перед тем, как покончить с собой: "Нет, неееет!"

(журнал?) ХОББИ: Брежнев хвастается: - У меня тут новое хобби появилось, я собираю политические анекдоты о себе. – И сколько же их у вас, товарищ? – Где-то четыре с половиной лагеря.

(журнал?) ВШИ (1968): - Почему вши не светятся, словно светлячки? – Чтобы империалисты по ночам не могли следить за перемещениями Красной Армии.

"Люди старались легко подсмеиваться над тем, чем их бомбардировали", - характеризует ту эпоху ровесник Галины, Ян Фактор, писатель, который в конце семидесятых годов эмигрировал из социалистической страны в Германию, где начал писать по-немецки. У этого веселья, по его мнению, есть и свои темные стороны. Для психического здоровья оно является, - утверждает Фактор, - благословением, но оно же может стать опасным, когда нет противовеса, когда претензии на веселье появляются повсюду, и когда всю жизнь ты только шутишь.

Чехословацкая действительность снаружи могла казаться безвредной. Ведь у иностранцев складывалось впечатление, что страна, в которой все так замечательно и упорно смеются, не может быть малоприятной диктатурой.

И самая неприятная, по мнению писателя, вещь: остроумие, стеб, которые были способом выживания, одновременно – de facto – были средством отстранения от людей, которые не отказались, не приспособились и не забыли о том, при каком режиме живут"[81] (Из интервью с Яном Фактором Появление синтетического языка на чешских землях. "Литерарни Новины", 2/1996. – Примечание Автора).

Вот только дело в том, что те, которые не шли с режимом под руку, тоже могли атаковать его смехом.

Например:

Помимо знаменитой Хартии 77 (ее подписание грозило неоднократными допросами, исключением детей из института, тюремным сроком или осуждением интеллигента на выполнение, допустим, профессии мусорщика) под конец восьмидесятых годов существовало и несколько других антикоммунистических движений. Но массовыми они не были. Актриса из Праги Барбора Штепанова придумала с коллегами, что должно появиться такое движение против режима, к которому люди не будут бояться присоединиться.

Ну а чего уж наверняка не боятся чехи? Смех. Потому-то и появилось Общество "За Более Веселое Будущее".

Начали с "Пробега по аллее Политических Узников за выпуск всех политических узников". Девиз мероприятия звучал так: "Сегодня мы бегаем за вас, завтра – вы за нас". Поскольку пробег всегда начинался в 17:00, то есть, после работы, бегали и женщины с авоськами и дети, которых как раз забирали из детских садов. В течение нескольких месяцев пробежали более тысячи человек. Пробег всегда завершался у здания почты на Йиндржишской, так что некоторые под конец бросали в почтовый ящик открытки с поздравлениями для заключенных.

А потом арендовали сразу все лодки с набережной. Народ уселся в них с огромными буквами в руках и, плывя по Влтаве, образовали "плавучий" девиз: "ВЕСЛО ВЕЧНО У ВАС, НО ЧЕГОДНЯ ОНО В НАШИХ РУКАХ.