Собери себе рай

На вопрос, зачем она написала эту книгу, автор ответила, что табу, связанных с сексом, религией и смертью, уже не существуют, но современная литература все так же слепа и не видит скелетов, которых у чешского народа в шкафах напрятано без счета.

- Чехи с головы до ног больны, а что самое паршивое, они не желают лечиться. Ведь все неназванное все так же гниет под ковром, - прибавляет писательница.

Деньги для Гитлера поставил пражский Швандов театр (Švandovo divadlo) в режиссуре Михала Ланга. В течение первого акта (9.06.2010) зал был полон. Действие было напряженным, ведь сама пьеса – это детектив и психодрама в одном флаконе. В последней сцене первого акта чешские крестьяне пинали девочку словно мяч. А потом был перерыв.

После него одна треть зрителей в зал уже не вернулась.

На следующий день я отослал в театр вопрос, не случилось ли чего-то.

"Люди уходят практически на каждом спектакле, - написала в ответ литературный редактор театра, Люция Колоухова. – Иногда меньше, иногда больше, но это уже правило".

Но книга Денемарковой имеет хорошую прессу, билеты на спектакль продаются превосходно. Что же разочаровало зрителя?

"Похоже, имеется несколько их групп, - поясняют мне в ответ. – Одни ничего не желают слышать о том, как чехи вели себя после войны в отношении немцев – гражданских лиц, и полностью отпираются от этого. Другим может мешать тема сотрудничества отца сеимейства, еврея, с немцами, наверняка, это тоже табу. Но для многих действие данного спектакля в некоторых местах весьма неприятно: избиения, пинки, рассказы о спрятанных трупах…".

И вот во время следующего спектакля я подошел к театру, ожидая антракта.

Первой вышла пара лет до пятидесяти.

- Вам не понравилось?

- До какого-то момента было еще очень весело, как эта девочка возвращается в собственное детство, но вот потом… - ответил мужчина и замолчал.

- Нам показалось, что второй акт, скорее всего, будет еще более неприятным, мы же планировали после театра отправиться на пиво, - пояснила женщина. – Вечер тогда бы сделался неприятным.

- А что, всегда нужно, чтобы было приятно?

- Ну, с такой ценой за билет, то нужно. Лично я управляю небольшой гостиницей. И я знаю, что не могу брать денег, если не могу обеспечить гостю того, что он ожидает, - закончил мужчина.

Пара лет около тридцати.

- Следовало бы предупреждать зрителей.

- Относительно чего?

- Спектакль рекламировали как гротеск.

- "Горький гротеск", - уточняю я. (И правда, театры в Чехии придумывают различные идеи, чтобы привлечь на что-то, представляющее из себя чистой воды раму).

- Вот именно. А мы подумали, что это пьеса, похожая на фильм того итальянца, который снял комедию про Аушвиц.

Но литературный редактор все же отдает справедливость зрителям en bloc: "Есть и такие, которые плачут. И этот плач для нас утешителен", - пишет она.

Но вернемся к Галине. В фельетонах или по телевизору она уже много лет рассказывает о своих родителях, детях, муже и подругах. Но чаще всего – об отце.

Василий Клочурек сейчас является самым знаменитым отцом во всей Чехии. Он пополнил пантеон трагикомических отцов современной чешской литературы, и всем кажется, будто бы это польский актер Францишек Печка[77] (Для тех, кто в танке: Густлик их "Четырех танкистов…" – Прим.перевод.).

Галине было четыре годика, когда отец не впустил ее домой, в результате чего она блуждала по улицам. Потом он объяснялся, что читал стихотворение одного украинского поэта, и эта поэзия его по-настоящему взяла за живое. И кто знает, спала бы подобная милость в другой момент? Даже четырехлетний ребенок, - убеждал он, - обязан понять, что существуют вещи, более важные, чем открытая дверь.

В качестве свадебного подарка Галина получила от него список вещей, которые он купил бы ей, если бы у него имелись деньги.

После семидесяти он красил волосы в каштановый цвет. А когда, уже после восьмидесяти, говорил, что теперь уже на самом деле достиг в жизни все, чего хотел, в виду он имел то, что Галина получила высшее образование.

Тридцать лет он был оператором экскаватора.

Сам себя он считал русином из Галицкой Руси. Его дед, Юзеф Мазурек, был поляком, родившимся в Украине. В Прагу Василий попал вместе с братом. Старший, Степан[78] (Stiepan), закончил журналистский факультет и пытался, еще до Октябрьской революции, создать независимую Гуцульскую республику. Когда это не удалось, в 1919 году он эмигрировал в Чехословакию. Он стал советником президента Масарика по вопросам той части Карпатской Руси, которая входила в состав Чехословакии. В качестве своего помощника Степан забрал с Украины младшего брата, Василия.

В феврале 1948 года, когда страной овладели коммунисты, Василмя Клочурека, за полгода до получения им звания доктора права, выгнали из Карлова университета.

Он считал, что самыми главными в жизни являются правда и гордость.

- О гордости, - рассказывает Галина, - он думал постоянно.

Когда, к примеру, она разговаривала с подружкой по телефону, отец ходил вокруг нее и вещал вслух.

Она: - Ну как, ты уже купила себе тот лак для ногтей?