Соблазнение принцессы‑дикарки

Он не должен был считать ее поведение очаровательным. Если бы на ее месте был кто‑то другой, Каэтано давно одернул бы этого человека.

– Довольно скоро ты поймешь, малышка, что я стану для тебя всем.

Делани села прямо, уставилась на него и почувствовала, как потеплели ее щеки.

– Не строй иллюзий! – Она ткнула пальцем в его сторону. – Я приехала сюда, потому что для меня это приключение. И я решила познакомиться с людьми, которые приходятся мне родственниками.

– Но ты даже не спросила о них.

– Вряд ли я буду спрашивать о них у тебя. – Она вздернула подбородок. – Судя по всему, ты их заклятый враг.

– Я не подозревал, что тебя так заинтересует генеалогия. – Он старался не улыбаться. Удивительно, что именно Делани провоцирует его на улыбку. – Казалось, тебя интересует только Канзас. Твоя кровь не имела для тебя никакого значения. Я уверен, ты так и сказала.

– Тот, кто знает несколько столетий своих предков, не должен делать замечания тем, кто узнал свое истинное происхождение всего несколько дней назад, – возразила Делани. – Конечно, я хочу познакомься со своей… с женщиной, которая меня родила.

Он заметил, как она отвернулась, говоря об этом. Такое ощущение, что она не торопится встретиться с королевой Эсме.

– У меня сложилось впечатление, что ты приехала сюда по настоянию своей матери, – сказал он. – Не больше и не меньше.

– Благодаря тебе мне пришлось узнать, что она мне не родная мать, – достаточно резко ответила она.

Глядя на то, как она держится, Каэтано почувствовал сожаление.

Ну, он не должен сожалеть о том, что он сделал. Он никогда не пожалеет о том, что вскоре исправит ошибки прошлого. Ему стало неловко от того, что он расстроил Делани.

Чувства. Он избегал их большую часть своей жизни. Он верил: поддавшись чувствам, он столкнется с вызовами судьбы, которые погубили его родителей.

– По‑моему, ты ошибаешься, – сказал он более категорично, чем следовало бы. – Я не просил у тебя руки и не стал ждать, трепетно надеясь на твое согласие. Я сообщил тебе, что мы поженимся. Я полагаю, ты считаешь, что я веду себя самоуверенно.

– Крайне самоуверенно, – быстро согласилась Делани и покраснела. – Ужасная, грубая и бредовая самоуверенность.

– Я всегда такой, малышка, – ответил Каэтано и беззаботно повел плечом. – Тебя должны волновать только древние законы этого острова, о которых ты явно очень мало знаешь, независимо от того, сколько интернет‑статей ты прочла.

Она сурово пялилась на него:

– Дай‑ка угадаю. Ты можешь запереть девушку в башне, и все пожмут плечами и скажут: «О, ну, она будет вашей». Как будто женщины – обычные светлячки, которых можно собрать в банку.

Каэтано не помнил, когда в последний раз разглядывал светлячков, которых было полно на острове летом. В раннем детстве он был в восторге от них. Помнил, как бежал босиком по полю, а его родители шли позади, и старался поймать маленькие вспышки света вокруг…

Воспоминание показалось ему ведром ледяной воды, которую вылили на голову. Каэтано ужаснулся. Он был не из тех людей, которые склонны эмоционально вспоминать прошлое.

– Это не банка, – терпеливо произнес он, – а замок Арчиери, который кропотливо строили веками. Сначала здесь было убежище, в котором скрывались жители и слуги. Иногда замок служил своего рода клеткой, потому что мои предки выдержали много осад в этих стенах. Теперь здесь царит мир. Но замок никогда не был банкой.

Естественно, его слова не впечатлили девушку с фермы. На самом деле он ни разу не встречал такого равнодушного человека.

Она сидела на бесценном диване в джинсах и футболке в старинном замке, славящемся красотой, и смотрела на Каэтано как на нарушителя.

– Все равно он похож на клетку, – упрямо твердила она. – И не важно, построен он за два дня или за два тысячелетия. И не важно, что он значит для тебя и твоих людей.

Каэтано вздохнул:

– Клетки не нужны. Тем не менее, как я сказал, есть старые способы заточения. Это древнее место.

– Хоть я и американка, но я разбираюсь в истории и датах, – сухо ответила она.

И опять потерянная принцесса очаровала Каэтано тем, что совсем его не боялась. Он понял это на пыльном дворе в Канзасе. Тогда и убедил себя, что она привлекла его, потому что никто и никогда ему не дерзил. Он верил, что в любой момент перестанет думать о ней как о женщине и вернется к размышлениям о ее роли в королевстве.

До того, как Каэтано приехал в Канзас, его поездка туда казалась ему приятной фантазией.

– Некоторые наши обычаи закреплены как в законе, так и в традициях, – сказал он, стараясь выглядеть непринужденно, хотя ему было не по себе. Он мог бы жениться на ней утром, закончив этот фарс, но Каэтано не считал эту идею стратегически выгодной. Он напомнил себе, что он уже выиграл – Делани в его стране.

Не помешало бы слегка поухаживать за ней. Или по крайней мере не торопить ее.

– Дай‑ка угадаю, – так же сухо произнесла Делани. – Короли забыли изменить обычаи, потому что им нравится Средневековье?

Каэтано провел языком по зубам и отказался от любых планов ухаживания за Делани: