Соблазнение принцессы‑дикарки

– Мне незачем сажать тебя в тюрьму, Делани. Ты переночуешь здесь, а на рассвете я представлю тебя своим собратьям. Можно представить тебя одному моему соплеменнику, но по традиции их должно быть не менее трех.

Она смотрела на него, словно ожидая большего, потом нахмурилась:

– Какое варварство!

– Так было необходимо в определенную эпоху. – Каэтано лениво махнул рукой, в основном чтобы разозлить Делани. И он преуспел, если судить по ее взгляду. Ему не следовало наслаждаться заигрыванием с Делани. Эта женщина – средство для достижения цели, а не удовольствие. Он не понимал, почему постоянно забывал об этом. Или почему, вопреки всему, хотел ее. – Когда‑то на этом острове творилось настоящее беззаконие. Времена были опасными, люди жили недолго. Мужчины брали себе жен из любых регионов и должны были убедиться, что их дети законнорожденные.

– Ты не можешь взять меня, – сказала она, и он приложил все силы, чтобы воздержаться от замечания, что он уже сделал именно это. – Я требую, чтобы ты освободил меня.

– Малышка, – радостно произнес Каэтано, – где, по‑твоему, ты находишься? Здесь не американское посольство. Единственный человек, который может заступиться за тебя передо мной, – это я.

Она шумно выдохнула, несколько раз открыла и закрыла рот, щелкнула зубами и покраснела. Ей понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами.

– У тебя ничего не получится, – бушевала она.

– Я не желаю тебя принуждать, – сказал он строже, чем следовало бы. – Я предпочитаю, чтобы ты вышла за меня замуж по собственной воле. Мне не нужна невеста‑пленница, Делани. Но знай, я всегда буду делать то, что должен. Мой остров и мой народ для меня важнее всего.

Делани казалась себе наэлектризованной, словно по ее венам пробежал ток. Она слегка задрожала, но не от страха, а от злости. Потом она неожиданно вскочила с дивана и сжала кулаки.

– Меня это не устраивает.

– Я не думаю, что все так уж трагично, – лениво возразил Каэтано, наблюдая ее возмущение. – Пожалуйста, имей в виду, что ради достижения своих целей я вынужден жертвовать собой так же, как и ты. Есть нечто похуже свадьбы с незнакомцем, Делани. Поверь мне.

Ее голубые глаза сердито сверкали.

– Тебе легко говорить. Ты к этому привык.

– Потому что я должен, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Но почему? – спросила она таким тоном, словно вырвала вопрос из своей души.

Он мог промолчать или посмеяться над ней, но понял, что не может игнорировать вопрос, который причиняет ей боль.

– Моя страна устала, – выпалил он. – Местные жители сломлены и считают, что ничто им не поможет. Ни переговоры. Ни договоренности. Ни войны. Пока есть две стороны, будет конфликт. Моя работа и мое призвание в том, чтобы остановить вражду. Не потому, что у меня нет таких же побуждений, как у моих подданных. Мы могли бы снова подняться и взять то, что принадлежит нам. Но я знаю, что в этих стычках мы все проигрываем. Я так устал от потерь, Делани.

Каэтано никогда не говорил ничего подобного вслух и даже не предполагал, что способен на такие откровения.

– Остался только один способ, который примирит все стороны, – продолжал он. – Не для того, чтобы я получил трон, а для того, чтобы мы все вернули отнятое у нас. Чтобы мы двигались вперед без потерь среди нас и мятежников. Мы можем стать единым народом.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами:

– Ты действительно в это веришь.

– Я верю.

Он дал очень много клятв и себе самому, и своему народу.

Делани выдохнула, уперлась кулаками в бедра и стала ходить по комнате.

– Я не понимаю этого, пока разглагольствую в красивых комнатах, – выпалила она, ее голубые глаза метали молнии, когда она посмотрела на Каэтано. – Мне нравится быть на улице и чувствовать землю под ногами. Мне нравится вычищать землю из‑под ногтей в конце дня.

Она уставилась на стены так, будто они предали ее.

Потом на Каэтано, словно он сделал то же самое.

– Когда тебя признают настоящей наследной принцессой Иль‑д’Монтань, весь остров станет твоим садом, – сказал он, пытаясь ее успокоить. – Если захочешь, ты сможешь работать на земле своих предков.

Делани чуть не испепелила его взглядом:

– Даже если я соглашусь на такой безумный поступок, ты все равно не получишь того, что хочешь. Все равно, какая кровь течет в моих жилах. Я девушка с фермы, где я родилась и выросла. Я не сумею стать принцессой.

Она говорила почти так же решительно, как и он, поэтому Каэтано позволил себе улыбнуться. Делани больше не отрицала тот факт, что станет принцессой. Она просто сомневалась, что у нее получится ею стать.

Он встал и подошел к ней. Она округлила глаза и приоткрыла рот. На ее щеках играл румянец, а на шее пульсировала жилка.

Каэтано был главнокомандующим этих гор и вскоре станет королем острова. И он умел игнорировать желание. Но сейчас он разрешил себе хотеть эту женщину. Потому что он видел, что она хочет его.