Соблазнение принцессы‑дикарки

– Отец нашего главнокомандующего умер, когда тот был совсем юным, и Каэтано стал надеждой нашего народа. Но какое‑то время казалось, что надежда будет разбита. Мать Каэтано правила нашим народом, потому что он был несовершеннолетним. Некоторые фракции считали, что она настоящая Арчиери, потому что была замужем за предыдущим главнокомандующим, и приведет нас туда, куда нам нужно. Но потом она решила снова выйти замуж, и ситуация усложнилась. – Он покачал головой. – Она выбрала мужчину не из рода Арчиери. И это все, что я могу сообщить.

Делани покосилась на мажордома и заметила, что он встревожился. И это ей совсем не понравилось. Потому что из‑за недомолвок мажордома она стала сильнее сочувствовать Каэтано. А у нее не было желания испытывать к нему даже малейший намек на сочувствие.

– Наверное, главнокомандующему было нелегко, – произнесла она под влиянием своей нежной души.

– Наш главнокомандующий – великий человек, – решительно и с благоговением сказал ей мажордом. – То, что поставило бы других мужчин на колени, сделало Каэтано сильнее.

Она обдумывала его слова, когда он проводил ее в апартаменты. Она снова и снова прокручивала в мозгу историю Иль‑д’Монтань и беспокоилась за Каэтано. Три служанки по‑прежнему раскладывали ее одежду в комнате. Она увидела, что в розетку включена плойка.

– Мне надо отдохнуть, – запротестовала Делани, потому что еще ни разу не чувствовала себя такой уставшей.

– Нет‑нет, – весело сказала служанка. – Мы должны подготовить вас к ужину.

– Главнокомандующий сожалеет, что не сможет сегодня поужинать с вами, – добавила другая и хихикнула, как ученица средней школы. Словно Каэтано был певцом из музыкальной группы.

– Вы поужинаете с Синьориной, – объявила третья служанка.

– Синьорина?

Делани не знала, что делать, когда служанки окружили ее, поэтому решила не шевелиться. Она не возражала, когда они уставились на ее одежду так, словно собирались раздеть ее прямо посреди комнаты. Или даже когда они это сделали.

Она была так измучена и подавлена, что происходящее казалось ей нереальным. Они стянули с нее одежду и надели на нее шелковый халат. Потом развернули ее и, не переставая разговаривать, усадили перед зеркалом туалетного столика в ванной комнате. Делани тупо наблюдала за тем, как одна служанка укладывает ей волосы, а две другие прикладывают к ней различные наряды и обсуждают их.

Итак, у нее впереди целый месяц. Конечно, она сумеет сбежать отсюда. Вернее, просто уйти от всей этой мелодрамы.

Но не сегодня вечером.

– Синьорина – лучший знаток нравов и обычаев в долине, – сообщила Делани служанка, которая ее причесывала. – Она посвятила себя семье Арчиери. Она была гувернанткой не только главнокомандующего, но и его отца. Большая честь, что она согласилась поужинать с вами.

Делани догадалась, что служанки ждут ее реакции. Она издавала, как она надеялась, звуки, свидетельствующие о том, что она польщена.

После того как они закончили возиться с ее волосами, Делани «упаковали» в платье, которое было лучше любой одежды, которую она когда‑либо видела.

Делани хотелось из принципа возненавидеть этот наряд, но она не могла. Когда служанки развернули ее так, чтобы она посмотрелась в зеркало в полный рост, она замерла. Женщина, смотрящая на нее из зеркала, была одета в платье и напоминала голливудскую звезду. Нитка жемчуга на шее ласкала ее кожу. Делани выглядела невероятно элегантной. Прежде никто не назвал бы элегантной девушку, которая большую часть своей жизни носила грязный комбинезон. А со сложной и изысканной прической Делани казалась себе совершенной незнакомкой.

И тут она поняла, что ей снится сон. Это определенно был сон, поэтому она соглашалась со всем, что с ней происходило. Во сне не нужно анализировать свои чувства и разрываться между отчаянием и желанием. Не надо испытывать шокирующую радость от того, как красивое платье обвивает ее ноги, словно оно сделано из света. Если бы это была реальная жизнь, ей пришлось бы смириться со всем, что с ней происходит и уже произошло. Только во сне она могла уступить настоящему безумию и ни на что не жаловаться.

Спящий человек наверняка не возражал бы против того, чтобы мажордом провел ее в личное крыло дворца, где ее проводили в столовую.

В конце роскошного стола был накрыт ужин для двоих. Но внимание Делани привлекли не вазы и не канделябры, а маленькая женщина с высокой прической, которая смотрела на Делани из‑под очков.

У Делани возникло странное желание сделать реверанс.

Двери закрылись у нее за спиной, и Делани, как ей показалось, проснулась и почувствовала, что с ней что‑то не так.

Она привыкла к прежней жизни, в которой ощущала себя уверенной в своих силах и знала, кем она была. Она получала удовольствие от жизни на ферме. А теперь она стоит посреди столовой в чужой одежде, с другой прической, и незнакомая женщина смотрит на нее как на проблему.

– Я так понимаю, вы должны меня запугать, – сказала Делани.

Маленькая женщина подняла бровь, встала и подошла к Делани.

– А ты не испугалась? – спросила она по‑английски с едва заметным акцентом.