Соблазнение принцессы‑дикарки

Однажды она сказала себе, что это того стоит, потому что рядом с ней будет Каэтано. Она сильно изменилась после их первой ночи. Как только Делани распрощалась со своей прежней личностью, она стала лучше себя понимать. Отчасти это произошло из‑за Каэтано. Но теперь она знала, что причина в том, о чем ей пыталась сказать Кэтрин.

Этим Делани старалась объяснить, почему Каэтано взвалил на себя такое тяжкое бремя.

Если бы он не нашел ее, она бы никогда не считала свою ферму обузой. Она приносила ей столько же радости, сколько и трудностей, хотя земледелие отнимало у нее все больше сил с каждым годом. Делани не знала, как расстаться с фермой. Да и не планировала с ней расставаться.

Делани ни за что не сделала бы этого сама по себе.

Но неожиданно ее лишили выбора, и она смирилась.

А потом она смирилась снова и отдалась Каэтано. И какое‑то время она искренне верила, что этого достаточно. Ей было этого более чем достаточно в первые дни. Но все изменилось в день их свадьбы.

– Я не знаю, чего ты хочешь от меня, – произнес Каэтано, сидя рядом с ней. Увидев выражение его лица, она почувствовала себя беспомощной.

Делани посмотрела на их сцепленные руки. Теперь она носила его кольцо. Кольцо, которое он сам не дарил ей, потому что, по сути, не делал ей предложения. По его поручению это сделал мажордом, который торжественно объявил Делани об историческом значении алмаза Арчиери. Выслушав длинную лекцию по этой теме, она спрятала кольцо, и никто его больше не видел, пока Каэтано не надел его ей на палец во время свадебной церемонии.

Каждую ночь она проводила в его постели. Обычно он будил ее, когда приходил поздно ночью. Как бы ни пыталась его дождаться, она всегда спала, когда Каэтано ложился в постель. Поэтому брак до сих пор казался ей лихорадочным сном.

Многое ей нравилось, она этого не отрицала. Но все происходящее казалось ей нереальным.

– Ты уже угрожаешь мне? – продолжал он, когда Делани промолчала. – По‑твоему, я позволю тебе уйти, Делани?

Она не знала, когда ей пришла в голову мысль о том, что ей не удастся уехать от него. Не потому, что он остановит ее, хотя мог бы, а потому, что сама не хочет уезжать. Она слишком увлеклась им.

– Я никогда не хотела уезжать из Канзаса, – призналась она Кэтрин, которая поняла ее и смирилась с тем, что ее не пригласили на свадьбу. Ее мать рассмеялась и сказала, будто не понимает, что на уме у королевских особ. – Мне ни разу не хотелось куда‑нибудь поехать.

– А теперь весь мир у твоих ног, – произнесла Кэтрин с привычной добротой, словно ничего не изменилось, хотя на самом деле изменилось все. – Я так горжусь тобой!

Кэтрин будто чувствовала, что Делани нужно поддержать. Она всегда умела приободрить свою дочь.

– Кажется, я не говорила, что ухожу, – ответила Делани.

– Прости, – злобно произнес Каэтано. – Наверное, я неправильно истолковал твои слова о том, что ты предпочитаешь мне свои кукурузные поля.

– Каэтано. – Она повернулась к нему лицом. За окном прекрасный остров купался в золотистом свете приближающегося заката, но Делани не могла на этом сосредоточиться. Без Каэтано этот остров ей не интересен. – Я вышла за тебя замуж. Ты же знаешь, что, несмотря на твое бахвальство, мне не нужно было этого делать, верно?

– Я понимаю, что тебе нравится так думать. – Он отдернул руку, сжал кулак и положил его на свое мощное бедро.

– Мне нравится так думать, потому что это правда, – сказала она дрожащим голосом. – Ты забываешь, что я уже познакомилась с твоими подданными. Они наверняка никогда не радовались бы так нашей свадьбе, если бы я не выглядела счастливой. Они бы не поддержали тебя, если бы ты вел себя, как, по их мнению, слишком долго вели себя Монтань. Пусть я не знала, что ты блефовал, принуждая меня к браку, но неужели после всех этих недель ты думаешь, что я не узнала правду?

Выражение его сурового, красивого лица снова изменилось. В конце концов он стал совсем не похож на мужчину, которого она знала. Это был совсем не тот ласковый Каэтано, с которым она проводила ночи. Он был почти не похож на лидера своего народа, который охотно следовал за ним куда угодно.

– Если ты не собираешься уходить от меня, я не вижу смысла в этом разговоре, – выпалил он, словно они с Делани воевали. – Я никогда не скрывал, что наш брак послужит определенным целям. Прости, если эта цель тебе непонятна. И если ты не понимаешь, что произойдет, когда эта цель будет достигнута. Я поговорю с мажордомом.

– Я прекрасно понимаю, – возразила она. – И я уверена, ты знаешь, что твой мажордом скорее расшибется в лепешку, чем пренебрежет своим долгом.

Удивительно, но Делани очень полюбила этого ворчливого старика в униформе. Никто и никогда не говорил о нем плохого слова, даже Каэтано.

Сидящий рядом с ней Каэтано сдержанно кивнул, и Делани продолжала: