Соблазнение принцессы‑дикарки

Каэтано много лет сражался. Он занимался рукопашным боем и другими видами единоборств, как на сегодняшней тренировке с охранниками. Все ради подготовки к будущему, в котором могут быть новые попытки государственного переворота со стороны родной матери или сторонников Монтань.

– Я уверен, она также хочет пообщаться с тобой, – осторожно произнес он. – В конце концов, она твоя мать.

Что‑то мелькнуло во взгляде Делани:

– Она мне не мать. У меня уже есть мама.

Каэтано услышал обиду и боль предательства в ее голосе. И впервые за долгое время не нашелся что ответить. Он просто взял ее за руку, стараясь утешить.

Делани хмуро уставилась на свою руку, словно она не принадлежала ей.

– Ты получил все, о чем мечтал, – тихо сказала она. – А что досталось мне?

«У тебя есть я», – подумал он, хотя едва виделся с ней после свадьбы. Он очень старался сделать так, чтобы у Делани было все, кроме него.

– Делани…

Она сжала его пальцы и пригвоздила его к месту пристальным взглядом.

– Я люблю тебя, Каэтано, – тихо сказала она, словно предупреждая. – Я думаю, ты должен об этом знать. Иначе зачем я двадцать четыре года совершенно счастливо жила в одиночестве, а потом так охотно отдалась тебе? Я поехала с тобой на край света и превратилась в принцессу, хотя всегда обожала копаться в земле. Все ради тебя.

Ему стало трудно дышать, он не мог произнести ни слова, будто кто‑то начал его душить.

– Малышка… – начал он.

– Я люблю тебя, – прибавила она чуть громче. – Несмотря на то что ты бросил меня в день нашей свадьбы. Ты отстранился от меня.

– Ты знала, что так будет, – выдавил он, и его ответ показался неадекватным даже ему самому.

Она улыбнулась с такой грустью, что у него стало тяжело на душе. А ведь до этой минуты он мог поклясться, что не умеет чувствовать.

– Я люблю тебя, – повторила Делани, теперь ее голос стал скрипучим. – Но ты любишь только этот трон, которого у тебя не будет, пока не умрет старая королева. Я люблю тебя, Каэтано. Очень люблю. Но в данных обстоятельствах я предпочту кукурузные поля.

Глава 11

Делани могла бы выбрать более приемлемое время для признания. Они почти добрались до главного города острова. Солнечный свет золотил море, танцуя над бело‑голубыми зданиями с терракотовыми крышами и стенами, увитыми бугенвиллеей. Чем дальше они спускались с горы, тем извилистее и уже становилась дорога, так непохожая на широкие трассы Канзаса. На их машину поглядывали любопытные прохожие, желая увидеть Делани или Каэтано и понять, какое будущее ждет их страну.

Она видела то же самое, пока ехала на встречу с принцессой Амалией. Встреча, которую она отменила бы навсегда, если бы могла. Но Делани справилась с волнением и заинтересовалась этой частью острова, которая очень сильно отличалась от той части, где к ней относились скорее как к призу, чем к человеку.

Сегодня вечером она поймала себя на мысли о том, что рассматривает разные лица и оценивает взгляды. Раньше она старалась отвлечься и не думать о предстоящей встрече с принцессой Амалией – настоящей Кларк.

Делани очень изменилась за несколько недель на острове. И признала, что пытается держаться за воспоминания о Канзасе, хотя не должна этого делать. Она также признала, что любовь к Каэтано – отличный способ не думать о семейных неприятностях, при мысли о которых у нее по‑прежнему скручивало живот.

Ее устраивала роль королевы Каэтано. Но она теряла голову от страха, размышляя о нынешней королеве и о женщине, которая до недавнего времени должна была унаследовать ее власть. Первая – родная мать Делани. Вторая вполне может считаться ее кровной родственницей, учитывая то, как много у них общего, нравится ей это или нет. И только они двое – принцесса и крестьянка – сумеют понять, что с ними произошло. И происходит до сих пор.

– Мне сказали, что я из старинного рода фермеров, – сказала Амалия, улыбаясь и попивая чай. – Как здорово! По‑моему, это намного честнее, чем королевский род.

Делани не купилась на ее улыбку. Она видела, что Амалия озадачена и сбита с толку, потому что сама так себя чувствовала.

– Я думаю, фермеры менее коварны, – ответила Делани. – И все же я бы не рекомендовала поворачиваться спиной к цыплятам.

Амалия рассмеялась, а потом выражение ее лица изменилось, словно она удивилась собственному смеху.

– Не надо ничего бояться, – бодро сказала она. – Я не думаю, что это будет проблемой.

Судя по всему, она интересовалась сельским хозяйством так же, как Делани изначально интересовалась королевской жизнью. И все же, несмотря ни на что, Амалия очень понравилась Делани.

Казалось, симпатия к Амалии – единственное, что принадлежит Делани. Они не предавали друг друга. Они не отвергали друг друга. Их перепутали в клинике, когда им было по несколько дней от роду. И это событие навсегда связало их.

На обратном пути Делани заметила, что зевак на улицах стало больше. Они выстроились в очередь, чтобы пялиться на машину, придумывать истории и распускать сплетни. Она убеждала себя, что привыкнет к этому. Теперь это ее жизнь. Она всегда будет на виду, как в аквариуме.