Соблазны несвободы. Интеллектуалы во времена испытаний

Но что такое «демократический социализм»? Пытаясь дать определение этому понятию, Оруэлл каждый раз начинает со свободы. Он требует равенства возможностей, но такого, которое обеспечивает в первую очередь «защиту от стеснения или извращения творческих способностей». Как пишет Бернард Крик, уже в юности Блэр-Оруэлл отличался «эмоционально независимым», «индивидуалистичным», «рационалистическим» складом личности. С противоречиями Оруэллу приходилось бороться всю жизнь, но это давалось ему не слишком тяжело. Несмотря на недолгую принадлежность к Независимой лейбористской партии, он не был партийным человеком и не питал расположенности к каким-либо клубам. «Оруэлл был моралистом, но это был социально ориентированный морализм». Эгалитарные порывы в нем всегда обуздывались либеральными убеждениями. «По чувствам своим, — писал Оруэлл о себе в 1940 г., — я определенно „левый“, но убежден, что писатель может сохранить честность, только будучи свободен от партийных лозунгов»[279].

Оруэлл умер в возрасте 46 лет от последствий туберкулеза, которым страдал почти всю жизнь. В его обширном наследии есть два произведения, предостерегающие против тоталитарных соблазнов. Первое — небольшая, но захватывающая притча «Скотный двор». Животные, обитающие на скотном дворе, восстают против власти крестьян-эксплуататоров. Они изгоняют мистера Джонса, пьяницу и грубияна, и становятся хозяевами двора. Одержав победу, они ликуют и поют:

Твари Англии и твари,
Всех земель, какие есть,
О земном грядущем рае
Принимайте, твари, весть…

Вместе с радостной вестью распространяются семь заповедей, в том числе и такая: «Все животные равны».

Оруэлл искусно описывает дальнейшие перипетии революции. Среди равных животных выделяются свиньи, к которым и переходит власть. Во главе свиней стоят два враждующих вождя — Наполеон и Обвал. Поначалу все обитатели скотного двора сплочены борьбой против ненавистного человеческого рода. «Четыре ноги хорошо, две — плохо!» Затем вспыхивает распря между идеалистом Обвалом и реальным политиком Наполеоном. Обвала не просто изгоняют, но объявляют виновником всех несчастий — а их хоть отбавляй. Власть Наполеона укрепляется и становится все более изощренной. Одновременно приходит в упадок хозяйство. Новую атаку людей животным удается отразить ценой больших потерь убитыми и ранеными. Позже, однако, Наполеон налаживает контакты с владельцами окрестных ферм. В революционные заповеди постоянно вносятся поправки, выхолащивающие их смысл. К заповеди «Животное да не убьет другое животное» добавляются слова «без причины», после чего начинаются казни. В результате положение большинства оказывается таким же, как при мистере Джонсе. Вдобавок Наполеон заключает мир с людьми. Свиньи начинают ходить на задних ногах; соответствующая заповедь теперь гласит: «Четыре ноги хорошо, две — лучше!» Под конец переворачивается и смысл главной заповеди, которая отныне звучит так: «Все животные равны. Но некоторые животные более равны, чем другие»[280].

В «Скотном дворе» исключительно удачно сочетаются литературный и политико-эссеистический таланты Оруэлла. Тем не менее он почти год не мог найти издателя для этой книги: еще существовала военная коалиция с Советским Союзом, а «Наполеон» так же сильно смахивал на Сталина, как «Обвал» на Троцкого. Сам Оруэлл всегда метил своими сочинениями и в коммунизм, и в фашизм. Это ясно показывает его второе произведение того же рода, антиутопия «1984». Темой этого романа становится тоталитаризм в чистом виде, с его практически взаимозаменимыми идеологиями. Обе книги в свое время стали бестселлерами, их читают и сегодня. В них обобщен опыт человека, который покинул свою не затронутую подобными соблазнами страну, чтобы бороться с фашизмом, но не клюнул и на приманки коммунизма.

Даже в окопах Уэрты[281] этот долговязый, тощий англичанин не совсем понимал, что же он там хочет найти. Так или иначе, Оруэлл, безоглядно ринувшийся в гущу сражений, смог вернуться в привычный, довольно благополучный мир: