Соблазны несвободы. Интеллектуалы во времена испытаний

Юнити и Декка определили свои политические предпочтения в юности, хотя позже в наиболее ожесточенный конфликт столетия были втянуты Декка и Диана: они язвили друг друга со всей холодной ненавистью и заботливо взлелеянной злобой, на какие были способны члены семейства Митфорд. Отношения между другими сестрами были при этом довольно двусмысленными. Юнити и Декка оставались добрыми подругами даже тогда, когда Юнити, желавшая снискать расположение своего обожаемого «Волка», более известного как Адольф Гитлер, осуществила этот план в мюнхенской «Остерии», ресторане, где тот часто бывал, а Декка со своим другом, журналистом Эсмондом Ромилли[271], отправилась в Бильбао, чтобы сражаться в гражданской войне в Испании на стороне коммунистов. Тесная связь между Юнити и Гитлером, с которым она в течение пяти лет (1934–1939) встречалась не менее 140 раз, не составляет секрета, как и ее неудачная попытка покончить с собой в начале войны. Гитлер приезжал к Юнити в больницу с цветами, но тем все и кончилось; оставшиеся годы, вплоть до смерти, которая последовала в 1948 г., она влачила безрадостное существование инвалида.

Фашистские симпатии Дианы также были обусловлены личными обстоятельствами. Она прервала блестящий и вполне благополучный брак с Брайаном Гиннессом, вторым лордом Мойном[272], чтобы навсегда посвятить свое сердце и незаурядный ум лидеру Британского союза фашистов сэру Освальду Мосли, которому и осталась верна до конца своей долгой жизни. Сейчас, когда мы знаем об убийстве миллионов в Аушвице и других лагерях уничтожения, о гибели еще большего числа людей на killing fields[273] Второй мировой войны, это трудно понять. Но в свое время Освальд Мосли, первоначально консерватор, затем депутат от лейбористов и государственный министр, в глазах многих англичан олицетворял третий путь, зарождавшуюся новую силу, отличную от традиционных сторон вестминстерского противоборства. Этих людей не смущало даже его восторженное отношение к Муссолини, хотя они отводили глаза, видя, как сторонники Мосли в костюмах «чернорубашечников» маршируют все более многочисленными колоннами по улицам британской столицы. Во время войны, когда Диану арестовали по подозрению в «государственной измене», но в конце концов все же освободили без предъявления официального обвинения, она была наиболее ненавидимой женщиной Англии; тем не менее до начала войны в ней и ее любовнике, а затем супруге видели политиков, предлагающих альтернативу большевизму. В британской элите были люди, какое-то время мечтавшие о переходе к фашистской версии полицейского государства — с опорой на полную трудовую занятость и, отчасти, принудительные работы, а также с легким антисемитским креном.

Некоторые, однако, двигались в противоположном направлении. Детально спланированное бегство Декки с Эсмондом Ромилли повлекло за собой ее розыск, поддерживаемый английским МИДом, а затем — полуофициальные попытки отговорить Декки от опасных намерений. Mixed Up Mitford Girls Still Confusing Europe[274] — один из заголовков на первых полосах тогдашних газет. И, конечно, между самими сестрами тоже не все шло гладко. Юнити писала Декке: «Я ненавижу коммунистов так же сильно, как [Эсмонд] ненавидит нацистов, но не понимаю, почему лично мы с тобой не можем быть очень добрыми подругами, оставаясь политическими врагами». И добавляла: «Естественно, я не колеблясь застрелю его, если это понадобится для моего дела, и полагаю, что он обойдется со мной так же». Но при всех этих «дружеских отношениях» (слова Мэри Ловелл, автора биографии Юнити) не существовало «пути назад ни для Декки [коммунистки], ни для Дианы после ее решения покинуть Брайана ради Мосли, ни для Юнити после ее встречи с Гитлером».

Исканий и блужданий в жизни сестер было предостаточно. Позже Нэнси, самая благоразумная, влюбилась в одного из адъютантов де Голля, полковника Палевски[275]. Узнав об этом, близкая к отчаянию мать семейства воскликнула: «О, почему на пути всех моих дочерей встречаются диктаторы?» Это была не совсем справедливая оценка генерала, впоследствии сумевшего дважды провести Францию через критические периоды ее послевоенной истории пусть авторитарными, но далеко не диктаторскими методами. Вопрос, однако, не стоит оставлять без ответа. Ответ же заключается в двух фактах, обусловленных тем, что Англия была эразмийской страной. Во-первых, сестры скучали в мире, где отсутствуют соблазны; во-вторых, они питали склонность к эксцентричным поступкам, а скука этому благоприятствует. И ощущение скуки, и эксцентричность поведения были особенно характерны для английской элиты, тем более для аристократических кругов.