Соблазны несвободы. Интеллектуалы во времена испытаний

Если в мире есть воздух свободы, то он овевает Англию и, в определенной мере, все Британские острова. Конечно, институции, существующие в стране, ставят перед просвещенным гражданином некоторые проблемы. Но для решения этих проблем ему не нужно совершать акты большего или меньшего творческого разрушения. Замечательное соединение прагматизма и эксцентричности и, кроме того, относительное великодушие, свойственное общественным структурам, создают климат, в котором торжествует свобода, — а значит, отпадает надобность отстаивать свои права или идти на баррикады за свои убеждения. Англия, как и Великобритания в целом, — эразмийская страна.

Почему она такой стала — вопрос, интересовавший не только Уинстона Черчилля, но и всех наиболее заметных историков Англии. Отчасти это объясняется особым сплавом демократических и аристократических элементов британского общества, который можно назвать аристотелевским. В XX в. и особенно после Второй мировой войны этот сплав оказался нестойким. В наши дни благословенный остров уже теряет свой островной характер, и в жизни британцев из-за более тесной связи с другими странами, в первую очередь с Европой, усилился демократический элемент как таковой. Это изменило многие институции, но прежде всего — общественный климат. Поэтому сейчас, в начале XXI в., вполне уместен вопрос, не следует ли говорить о многом из того, что сказано выше, в прошедшем времени. Эта тема, однако, выходит за рамки нашего исследования.

21. Англия с точки зрения англичан

В эразмийской стране, строго говоря, нет эразмийцев. Даже публичных интеллектуалов здесь не тревожат соблазны, способные оживить эразмийские добродетели. Когда к соблазнам несвободы невосприимчива вся страна, нет ничего особенного, да и просто примечательного в том, чтобы им не поддаваться. Тем не менее в тоталитарные времена XX в. возникли исключения из общего правила. Я имею в виду два уродливых порождения лейбористской партии: фашистских чернорубашечников Освальда Мосли[266] и членов карликовой коммунистической организации, маршировавших под красными знаменами[267]. Но в сравнении почти со всеми остальными странами Европы те и другие остались эпизодическими явлениями. Британские публичные интеллектуалы пользовались привилегией: им не нужно было принимать подобные группки всерьез.

Эта привилегия имела, впрочем, неожиданные следствия. Те, кто ею наслаждался, становились не эразмийцами, а обычными английскими политиками-интеллектуалами или интеллектуалами-политиками. Примером может служить упомянутый выше Ричард Кроссман[268], рассудительный издатель сборника исповедей бывших коммунистов «Бог, обманувший ожидания» и депутат от лейбористской партии. Другим персонажам в отсутствие соблазнов жилось «слишком скучно», и они были вынуждены либо поддерживать фашистские и коммунистические тенденции внутри Англии, чтобы создать и в ней обстановку суровых испытаний, либо отправляться в Европу, чтобы участвовать в грозных событиях эпохи. Таковы были сестры Митфорд[269], ни в коей мере не эразмийцы и лишь в ограниченном смысле публичные интеллектуалы; тем не менее они воплощали возможные последствия ennui[270] в эразмийской стране.

Истинно английская — может быть, даже британская — фигура эразмийца была слеплена из другого теста. Такому интеллектуалу ничего не оставалось, как пускаться на поиск опасностей, отправляясь в наиболее горячие точки планеты. Между мировыми войнами эту возможность предоставляла прежде всего гражданская война в Испании. (Более поздняя аналогия — события переломного 1989 г., когда мир переживал драматическое крушение коммунизма.) Сознательный выбор пути, ведущего в самое пекло, заведомо содержит в себе нечто неэразмийское. Этот выбор, помимо прочего, требует особого мужества, превосходящего мужество одинокого борца за истину. Кроме того, он требует, хотя бы на время, такого неравнодушия, которое не может удовлетвориться наблюдением. Среди английских интеллектуалов интересующего нас поколения эти черты были наиболее отчетливо выражены в Джордже Оруэлле. Оруэлла можно назвать потенциальным эразмийцем, прибегавшим из-за своего английского происхождения к окольным путям, в которых не нуждались Раймон Арон или Исайя Берлин.